– Григорий Абрамович, сегодня мы слышим много нареканий в адрес школы. Родители говорят, что учителя плохо учат детей, учителя жалуются на учеников и родителей, а все вместе – на ЕНТ, органы образования и многое что еще. Что вы думаете о состоянии нынешней школы?

– Проблем у нынешних школ, конечно, много, но школы все разные. Скажу о своей. Школу «Престиж» мы организовали 11 лет тому назад, и, как мне кажется, мы создаем прообраз школы будущего.

 – Как вы ее представляете?

– Прежде всего, это школа РАЗВИВАЮЩЕГО обучения, а не школа, набивающая бедные головы наших учеников бездной информации. Школа будущего – это школа, где УЧАТ УЧИТЬСЯ. Я понимаю, что это банальная мысль, не я ее автор, но такую школу нам хотелось бы создать. Меня часто удивляет стремление авторов наших учебников, учебных программ запихнуть в современные программы все последние достижения науки. Это немыслимо. Это невозможно в принципе. Поэтому очень важно сегодня дать учащимся определенный уровень знаний. Но такой уровень, который поможет им получать новые знания самостоятельно. Во всяком случае, в период обучения в средних и особенно в старших классах. Во-вторых, меня очень волнует, что в современной школе почти не решаются задачи воспитательного характера. У нас не стало комсомола, пионерии, нет программ по воспитательной работе. Забыты слова патриотизм, интернационализм. Как же в таком случае мы собираемся воспитывать граждан Казахстана, формировать у них патриотические чувства? Я три года выезжал на работу в Соединенные Штаты, работал там в университетах, бывал в школах и видел: в этой стране очень серьезно поставлена именно воспитательная работа. – А я слышала, наоборот, что в американских школах вообще никто не занимается воспитанием. Не потому что педагоги не хотят это делать, а потому что воспитанием детей в Америке занимаются родители, там полно различных клубов, спортивных секций, кружков вне школы.

– Это неверно. И школа, и клубы в США формируют в учениках прочное чувство гражданина, патриота. Иначе американцы не были бы такими, какие они сегодня есть. И третье, что меня волнует в нынешней школе, это то, что из нее сегодня понемножку исчезает труд. Уроки труда или отсутствуют вообще, или сведены к минимуму. Школьные программы предусматривают лишь получение учащимися теоретических знаний. Эти знания требуют напряжения ума, но не требуют приложения рук. Я помню (а, слава Богу, в образовании я работаю уже 54 года) времена, когда детей учили работать руками, заниматься столярным и слесарным делом. Сегодняшняя школа выпускает «безруких детей». Они ничего не умеют делать. Подозреваю, что новая 12-летняя школа будет в этом направлении работать так же. Скажу больше. Мне кажется ошибочным, что в нынешней школе отсутствует профессиональная подготовка. А было бы хорошо, если бы в старших классах школа готовила детей не только к выбору профессии¸ но и учила их ОСВАИВАТЬ простейшие профессии. Тогда, если они не смогут поступить в вуз, они смогли бы где-то заработать свою копейку. Много проблем возникает и с изучением языков. Я лично – за трехъязычие. А такую школу нельзя создать, только введя соответствующий предмет. Мы в своей школе, например, ведем уроки физики, математики, химии, истории на русском, казахском и английском языках. Мы автоматически расширили плацдарм для изучения английского и казахского языков. Школа должна быть трехъязычной, и одними уроками казахского языка эту проблему не решить. Задача эта требует усилий всего учебного коллектива.

 Вот вы – руководитель частной школы. А вам не кажется, что сегодня школы резко поделились на школы для бедных и школы для богатых – для элиты?

 – В нашей школе элиты нет. У нас в основном учатся дети родителей среднего класса. Есть, конечно, ученики из очень богатых семей. Но они платят за учебу такие значительные суммы, что мы на эти деньги имеем возможность учить детей из необеспеченных семей. – А по каким признакам вы берете к себе на учебу детей из малообеспеченных семей? У вас есть конкурс? – Конкурса у нас нет. Но у нас, например, есть дети воспитателей детских садов, которые вообще не платят ни копейки. У нас есть дети-инвалиды, которые тоже почти ничего не платят. Таких детей, которые у нас учатся со всевозможными скидками, в школе где-то половина. Я уверен, что у всех частных школ есть возможность обучать детей из малообеспеченных семей на элитном уровне, как вы выразились, но с минимальной оплатой или вообще без оплаты. Об этом свидетельствует мой 11-летний опыт.

– Давайте теперь поговорим по поводу ЕНТ. Я слышала такое высказывание: лучше бы деньги, которые государство тратит на ЕНТ, оно тратило на ремонт школ.

– Я категорически не согласен с введением ЕНТ в качестве единственного показателя уровня подготовленности учащегося за среднюю школу. Я вообще не представляю, как можно с помощью ЕНТ выяснить уровень знаний учащихся, к примеру, по литературе или истории. Думаю, министерство над этим уже задумалось. Хотя в самом ЕНТ, в общем, ничего плохого нет. Но оно, я в этом не сомневаюсь, должно сопровождаться обычными, старыми, проверенными веками со времен Яна Амоса Каменского экзаменами, коллоквиумами, устными опросами. Если мы перейдем только на проверку знаний методом тестирования, то вообще скоро отучим ребенка говорить и думать. За три часа никому не дано право судить, годится для приема в вуз данный конкретный выпускник школы или не годится. У меня есть опасение, что при нынешней системе экзаменов Альберт Эйнштейн и Александр Пушкин в вузы наверняка бы не поступили.

– А что сегодня у нас с учительскими кадрами? Какие требования вы лично, Григорий Абрамович, предъявляете к учителю?

– С кадрами всегда была проблема, хотя именно в нашей школе особой проблемы здесь нет. От учителя я требую только быть честным и добрым, а остальному я его научу. Те знания, которые он недополучил в вузе, он получит у нас. А вот если человек зол по своей натуре, нетерпим к детям, учителя из него не получится. Я 25 лет заведовал кафедрой педагогики в Казахском педагогическом институте имени Абая, и с первого курса у нас была педагогическая практика. Я студенту всегда говорил: «Если ты брезгуешь вытереть нос первокласснику, если не можешь пройти с ним в туалет и показать, как надо соблюдать чистоту, если ты не можешь простить ребенку мелкой шалости, беги из этого вуза. Есть масса других специальностей, выше оплачиваемых и более почетных, где все эти качества не нужны. Будешь сидеть в теплой конторе и получать хорошие деньги». Еще раз повторю: первое мое требование к учителю – морально-психологическое. Мы с вами знаем массу учителей, которые всю жизнь получали копейки и на которых дети молились. И они не мыслили себе другой жизни, кроме школы.

– Как вы думаете, учителя-подвижники, которых мы с вами знаем, сегодня вымирают как мамонты или будут всегда?

– Думаю, они будут всегда, как всегда будет школа. Я не посыпаю голову пеплом и не считаю, что школа завершает свой путь. Сегодня я вижу подвижников не только среди пожилых учителей, но и среди молодых.

– Как, на ваш взгляд, СМИ сегодня освещают работу школы, учителя?

– Не так хорошо, как хотелось бы. Но мне кажется, кое-что в этом направлении сейчас в Алматы делается. Проходят конкурсы «Учитель года», новый аким дает учителям квартиры, машины. Это замечательно и эту традицию надо продолжать и развивать. Ну и, конечно, не только учительская пресса должна говорить о школе и учителях. Будущность государства формируется в школе. От того, какая сегодня школа, зависит, каким будет Казахстан и в 2030-м году, и через 50, и через 100 лет. Все зависит от школы. Очень хотелось бы, чтобы это поняли чиновники.

– Вы за демократию или за диктатуру в школе? Как вы относитесь к критике? Может, к примеру, вас покритиковать ученик?

 Может, конечно. У нас бывают встречи с ребятами несколько раз в году, они задают мне десятки вопросов самого разного характера, в том числе критические. Я не вижу особой проблемы в критике. Но это свойство моей натуры. Антон Семенович Макаренко не был демократом, он скорее был диктатор, но хуже от этого детям не стало. Боже упаси, я не сравниваю себя с Макаренко, хоть много лет проработал в детской трудовой колонии.

– Меня очень волнует, что из нашей сегодняшней жизни исчезают нравственность, духовность, понятия о совести, порядочности, честности.

– Вот школа как раз и должна воспитывать в своих учениках нравственные качества. Начиная с детского сада, с первого класса. Мы пытаемся это делать. Хотим, чтобы наши дети были добры, чтобы они не считали деньги единственным смыслом своего существования.

– Может, я у вас не спросила что-то важное? Задайте вопрос самому себе.

– Правильно ли ты, Григорий Абрамович, выбрал свою стезю? Отвечаю: не знаю. Может, я лучше смог бы реализоваться в другой области. Иногда я смотрю постановку хорошего режиссера и думаю, что не хуже его мог бы поставить спектакль. Когда-то увлекался журналистикой. Много писал в «Казахстанской правде», в «Учителе Казахстана», публиковался в союзных «Известиях». Поверхностно наблюдая за собой, я думаю, что все же находился и нахожусь на правильном жизненном пути. Да и сейчас мне уже поздновато менять свою судьбу…

С гостем беседовала Наталья ЛОГИНОВА.