С Галимжаном Гиреевичем Тамендаровым мы знакомы уже много лет. Бессменно – несколько десятков лет – он работает в Алматинской областной школе-интернате им. И. Нусупбаева учителем музыки и пения, руководит детским хором. Думаю, что воспитанникам школы-интерната очень повезло. Не в каждой школе музыку и пение преподает композитор, лауреат международных конкурсов, заслуженный деятель образования и культуры… Хотя, дело даже не в званиях и наградах – как известно, они сегодня существенно обесценились. Дело – в жизненном призвании этого человека, в состоянии души, если хотите…

Начинал учиться музыке сельский паренек Галимжан с обыкновенной гармошки. Рос в деревне Мамлютка Северо-Казахстанской области. В то время свои певцы и музыканты были на каждой деревенской улице. Хорошо пел отец Галимжана – обычный рабочий. Уже в 3 года мальчик взял в руки кусок доски и попытался на нем что-то «сыграть». В 5 лет аккомпанировал отцу на свадьбах, подбирал мелодию на слух.

– Бытует мнение, что подбирать мелодию на слух вредно, – говорит Галимжан Гиреевич. – Ерунда все это! В нарушение всех правил я играл именно так и у меня развился гармонический слух. С тех пор я могу любую музыку с ходу подобрать. Игрой на гармошке в 5 лет я заработал свои первые деньги и очень гордился большими бумажками с портретами Ленина и Сталина…

Когда отец Галимжана в 1973 году приехал в Алма-Ату, его послушал сам Ибрагим Нусупбаев. Композитор восхитился пением самородка и предложил записать его голос на пленку. Гирей-ага засмущался: «Что вы, я – человек в возрасте, надо мной люди смеяться будут. Скажут: на старости лет в артисты подался…»

Ну а Галимжану народная музыка, гармошка попали, так сказать, в кровь… Уже в юности он не мыслил без них свою жизнь. С 15 лет стал работать музыкальным работником в пионерских лагерях, окончил музыкальное училище, музыкальное отделение Талды-Курганского педагогического института.

В казахской школе-интернате имени своего учителя Ибрагима Нусупбаева Галимжан Гиреевич работает с 1969 года, более 35 лет.

Пост хормейстера школы ему достался в наследство не только от Нусупбаева, но и от композиторов Б. Байкадамова и Н. Тлендиева. В школе-интернате № 12 в свое время учились Куляш Байсеитова, Нургиса Тлендиев, Асет Бейсеуов, многие другие знаменитые сегодня люди.

Школа меняла свои названия, один за другим приходили и уходили ее директора, лишь учитель музыки и пения, руководитель знаменитого школьного хора бессменно оставался на своем посту.

После окончания женского педагогического института к Тамендарову на практику пришла Мадина Ералиева. Учитель учил ее играть на баяне, отправлял на первый конкурс. Кое-кто тогда сомневался в певческих способностях девушки, но Тамендаров поверил в талант Мадины и не ошибся. В 1973 году во время участия в телевизионной передаче «Курдастар» аккомпанировал маленькой девочке Макпал Жунусовой.

Обе певицы пели его песни.

…Я присутствовала на репетициях большого школьного хора и вокальной группы, которые вел Галимжан Гиреевич. – Мне очень нравится петь, – сказал четвероклассник Мирас. – В хор я хожу с первого класса. Песни пою на казахском, русском, английском, татарском, эстонском языках. Мечтаю стать певцом.

Актоты нравится петь романсы, в хоре она уже запевает целых два года. Девочка говорит, что петь она очень любит и совсем не волнуется, когда выходит на сцену.

К сожалению, у меня музыкальный слух отсутствует, медведь, как говорится, на ухо наступил, о чем я и рассказала Тамендарову.

– Просто вам в детстве музыкальный слух не развили, – сказал он. – Совершенно немузыкальных людей нет. Некоторые говорят: чтобы петь, нужны способности. Ничего подобного! Нужно просто с детьми работать и все. Солистом человек не будет, но слух у него постепенно проявится. Ребенок иногда даже звук не интонирует, а я чувствую, что в нем есть что-то особое. Еще надо знать диапазон голоса. Я делю голоса на первые и на вторые. Одна моя ученица сейчас в консерватории учится, другая – училище заканчивает по классу вокала. А вначале даже звук не брала, как будто у нее вообще слуха не было.

Учитель берет в свой хор всех желающих, а петь в интернате желают все дети. Таким образом, из 360 воспитанников школы 200 с лишним человек поют. Не участвуют в хоре лишь ребята, у которых проходит мутация голоса. Чаще этому явлению подвержены мальчики. Говорим мы и о том, какое замечательное влияние оказывает хор на воспитание детей. Развивает чувство коллективизма, благодатно влияет на нервную систему, лечит…

 – Обратили внимание, как громко у меня ребята поют? Это называется открытый звук. Я его не гашу. Лечебный массаж получается. Правда, когда идем на концерт, приходится их «утихомиривать».

Помимо интерната учитель работает в детском санатории «Алатау». Занимается упражнениями с детьми, у которых больные легкие. За 20 дней готовит с отдыхающими концерт.

– Дети, с которыми я работаю, никогда не заболевают астмой…

В интернате им. И. Нусупбаева учатся дети из многодетных, малообеспеченных семей, есть дети-сироты. Некоторым, особенно малышам, бывает трудно адаптироваться в незнакомом коллективе. Они скучают по родителям, родственникам. Педагог от природы, Галимжан-ага для них – родная душа. Каждую свободную минутку они прибегают в его маленький кабинет.

– Дети у нас хорошие. Дверь в моем кабинете всегда нараспашку, и сколько лет работаю, никогда ничего из него не пропадало.

Когда Галимжан Гиреевич заходит с баяном в группу самоподготовки, ребята в восторге! Песни попоют, расслабятся, потренируются, текст заодно повторят – и вновь принимаются «грызть гранит науки».

Сам учитель считает себя народником.

– Мне больше народные песни нравятся – русские, казахские, татарские. Наши ребята поют песни на немецком, эстонском, да на всех языках мира… Я – мелодист, мне очень важна в песне мелодия. Если ее нет, считайте, ничего нет. Мелодия должна за душу хватать, быть красивой. А что сейчас? Певцы безголосые, вместо песни – скороговорка, на компьютере голоса делают. А ведь традиции хоров идут еще от царской России.

– Совсем эстраду не признаете?

– Что вы, я люблю хорошую эстраду, обожаю джаз. В 1967 году мне даже попало за это. Исполнили русскую народную песню «Ах ты, душечка» в джазовом стиле, и за это нас раскритиковала газета «Ленинская смена». Статья называлась «Фарс с апломбом». Написали, что мы опошляем народную музыку. Но ведь когда импровизируешь, раскрепощаешься, чувствуешь себя хозяином эстрады. Я исполнял на баяне музыкальные произведения Баха, Генделя, Чайкина, делал собственные обработки. В 1981 году играл свою концертную пьесу на русскую народную песню «Коробейники».

Помимо работы в школе Галимжан Гиреевич руководит татарским ансамблем «Булбул-Сарман». За пропаганду татарской музыки ему было присвоено звание заслуженного деятеля культуры Татарстана.

С одним из выступлений ансамбля связана любопытная история. В Казахстан приехала делегация из Австралии, и в ней была немолодая руководительница австралийской общины татар. После концерта ансамбля «Булбул-Сарман» бабуля подошла к Тамендарову.

– Переезжайте всем ансамблем к нам, в Австралию. Всех ваших бабушек и дедушек пенсиями обеспечим. Единственное условие: чтобы ваши парни женились на наших девушках, а ваши девушки выходили замуж за наших местных парней. В Австралии живет не так много татар, нужна свежая кровь…

– И вы отказались?

– Шел 1989 год, мы все еще жили в СССР, были патриотами своей Родины, и это предложение нам тогда показалось просто диким…

– А сейчас поехали бы?

– Что говорит пословица? Где родился, там и сгодился. Я свою родину ни на что не поменяю, хоть озолоти меня. Я вообще к месту привыкаю. Даже когда в Алма-Ату из Петропавловска приехал, никак привыкнуть не мог...

В своей жизни Галимжану Гиреевичу приходилось работать, встречаться со многими выдающимися людьми. Прошу рассказать о некоторых наиболее интересных встречах.

– Я общался с Нургисой Тлендиевым, часто был у него дома. Как приду, он сразу Кунаеву звонит: «Ко мне пришел ваш родственник». Это потому, что я татарин, а у Кунаева жена была татарка. С Димашем Ахмедовичем я, к сожалению, не общался. Правда, однажды мы всем ансамблем «Сарман» с гармошкой к нему на день рождения пришли. Это было уже в последние его годы. Стол накрыт, а гостей нет. Мы девочек из ансамбля рядом с Димашем Ахмедовичем посадили, старику было приятно. – - В этом интернате, я слышала, вы оказались благодаря Саттару Нурмашевичу Имашеву?

 – Это целая история. В 70-х годах наша школа оказалась на грани закрытия. Музыкальным руководителем в ней работал Ибрагим Нусупбаев. По субботам-воскресеньям мы тогда, если кто помнит, вели передачу «Курдастар». Чтобы как-то изменить ситуацию, в прямом эфире обратились к телезрителям-казахам: «Где ваше самолюбие? Почему детей в казахскую школу не отдаете?» И тут такое началось! Нас обвинили в национализме, меня сразу же лишили совместительства в этой школе. На Нусупбаева завели дело. Он тогда в нескольких местах работал, а это не разрешалось.

Когда дело попало в руки Имашева, оно уже до КГБ дошло. Саттар Нурмашевич его изучил и сделал вывод: «Ничего страшного тут нет». Нусупбаева на работе восстановили, а меня нет. Я стал работать в 9-й музыкальной школе в районе аэропорта, а в этой школе – бесплатно.

Но вот наш школьный хор пригласили выступить на очередном правительственном концерте. Имашев принимал концерт и поинтересовался у Нусупбаева, почему он один, без помощника, есть ли у него на примете музыкальные кадры, которые могли бы работать в казахской школе. «Есть один, – ответил он, не вдаваясь в подробности, – в музыкальной школе № 9 работает». За мной сразу же отправили машину и перевели «автоматом» в эту школу. Тогда же с легкой руки Саттара Нурмашевича нашим хористам сшили замечательные костюмы. Потом нас с Нусупбаевым стали приглашать работать во многие казахские школы, хотя органы образования старались держаться с нами «на расстоянии». Сам Имашев им помогает! Денег по тем временам стали зарабатывать много.

– Ты что, сынок, деньги воруешь? – как-то спросил меня отец.

– Нет, папа, я просто работаю во многих местах, – отвечал я.

– Интересно, в те времена такой большой человек, как председатель Совета министров, вникал в такую, казалось, мелочь, как детский хор в интернате...

– Имашев вообще был простой, доступный человек. Хотите хохму расскажу? Как-то принимал он у нас выступление на правительственном концерте. Сначала оркестр Курмангазы играл какую-то народную песню. Музыканты слышат: примитив, а вслух боятся сказать. И тут Саттар Нурмашевич говорит: «Извините, может, я в музыке плохо разбираюсь, но мне кажется, в ней чего-то не хватает». И здесь все сразу хором заговорили: «Да-да, аранжировка плохая».

Или еще интересный случай. На 60-летие Казахстана в Алма-Ату должен был приехать Брежнев и наш хор по традиции открывал правительственный концерт. Или все дети будут в сборе, сказали нам, или – партбилеты на стол. А дело происходило в августе, ребята были у себя в отдаленных селах на каникулах. Как их собрать? Так вот мы вместе с директором школы и министром народного просвещения Балахметовым сидели на телефонах и обзванивали все районные комитеты партии. Правительственный концерт открыли вполне благополучно.

– Как известно, композитор Асет Бейсеуов учился тоже в этом интернате, был учеником Ибрагима Нусупбаева?

– Да, мы с ним очень тесно работали. Это был человек незаурядный, широкой души, и в то же время простодушный, никого не обижал. В юности хотел стать певцом, но Нусупбаев ему сказал: «Ты будешь композитором». Асет рассказывал, что тогда целые сутки проплакал.

Как-то мы с ним ехали в Нарынкол и по дороге у Асета песня родилась – «Агаларым». Под рукой бумаги не оказалось, пришлось обертку с колбасы снять и на этой бумаге записывать ноты. Я сразу сказал: все будут эту песню петь! Правда, песня эта сразу не пошла, ее уже после смерти композитора стали петь.

А как-то приехали мы в один совхоз под Усть-Каменогорском. Директор Асету говорит: «Что-то вы сильно изменились по сравнению с прошлым разом». Асет ему в ответ: «Да я в первый раз здесь у вас!» Оказалось, какой-то мошенник ездил по колхозам и совхозам и выдавал себя за Бейсеуова. Нам оставалось только посмеяться. Дети лейтенанта Шмидта живучи.

Конечно, во время разговора с Галимжаном Гиреевичем мы не могли не сравнивать «век нынешний и век минувший». Несомненно, в советские времена музыкальному развитию, образованию детей уделялось гораздо больше внимания, тем сейчас. Гораздо больше детей, чем сегодня, посещали музыкальную школу, ее филиалы были открыты даже в деревнях. Галимжан Гиреевич со своим хором побывал в Москве, Стамбуле, Берлине, Китае, в Риге, Таллине, Набережных Челнах, не говоря о городах Казахстана. Отовсюду привозил звания лауреатов, награды…

Сегодня выступление в Национальной библиотеке на вечере памяти Мусы Джалиля – уже событие.

Конечно, в те времена уделялось внимание не только музыкальному воспитанию школьников. Дети занимались спортом, трудились. Каждый ребенок мог проверить свои способности, занимаясь в многочисленных кружках домов пионеров.

Галимжан Гиреевич вспомнил, какой прекрасной была школа-интернат во времена директора Зайтуны Хамидулловны Аскаровой. Свой большой приусадебный участок, свои овощи, фрукты, ягоды… С тех пор, увы, территория школы сжималась как шагренева кожа, покупалась и перепродавалась… Сначала лишилась статуса республиканской, потом из алма-атинской городской стала областной…

– Я недоволен системой преподавания, – говорит Галимжан Гиреевич. – Старую развалили, новую не создали. Да, у нас раньше компьютеров не было, но знания у детей были гораздо лучше. Наша школа-интернат всегда занимала первые места по всем предметам в республиканском соревновании школ.

– А если говорить о самой больной проблеме?

– Упал статус преподавателя. Учитель сегодня получает нищенскую зарплату и должен заниматься в школе, например, уборкой, мытьем полов. А ведь главное для педагога – методические проблемы, постоянное совершенствование. Взять воспитателей интерната. Нагрузка у них огромная. Я как-то заменял воспитателя во время самоподготовки. Признаюсь, это нелегко. Ребята задают вопросы, скажем, по математике, за 10-11 класс. И чтобы не упасть в грязь лицом, надо на них отвечать! Надо дать воспитателям нормальную зарплату, а потом требовать с них по большому счету. Мы – предметники и воспитатели – в одной упряжке. Это наш родной дом. На месте руководства я обязательно бы дал в школы-интернаты ставку хормейстера-концертмейстера. Для детей, которые живут вне дома, такой человек, организующий их досуг, крайне необходим. Сейчас же директорам интернатов, которые понимают важность этой работы с детьми, приходится как-то хитрить, изворачиваться, чтобы труд музыканта оплачивать.

Что касается музыки… Когда-то, старшее и среднее поколение помнит, в Союзе активно внедрялась система музыкального воспитания Дмитрия Кабалевского. Галимжан Гиреевич говорит, что система эта замечательная, но до многих ее элементов они с Ибрагим-ага додумались гораздо раньше, чем система эта стала широко пропагандироваться.

– В чем ее суть? Музыка должна сопровождать ребенка весь школьный день. Под музыку ребенок входит в класс, музыку включают на обычных уроках, например, на математике… Хорошая мелодия плодотворно действует на организм человека, вдохновляет его.

– Думаете, мы придем к этому?

– Обязательно придем!

Век уже на дворе другой, предприимчивость вроде приветствуется, а проблемы в наших школах, увы, остаются. И энтузиасты, подобные Галимжану Гиреевичу, сегодня – на вес золота, бесценный фонд, который надо холить и лелеять, у которых надо учиться…

Пока сегодня в высоких начальственных кабинетах чиновники пишут планы и рассуждают о том, какой быть школе будущего, Учитель берет в руки свой драгоценный баян и идет к детям, к своим хористам.

Спасибо, Галимжан Гиреевич, за то, что вы есть.

Людмила МАНАННИКОВА.