С Индирой я познакомилась несколько лет назад. Я решила восстановить в памяти свои знания английского языка и пришла на курсы. Занятия мне понравились. Учительница, Индира Абдулловна, учила своих учеников по собственной оригинальной методике - на примере английских пословиц и лимериков. Так получилось, что потом мы подружились. Я узнала, что Инди Зарипова - человек разносторонний. Окончила исторический факультет КазГУ на английском языке, медицинский институт, затем защитила кандидатскую диссертацию по... философии. И, как ни странно, вынуждена была зарабатывать хлеб насущный преподаванием английского. Философией - своим любимым делом - занималась, так сказать, в порядке хобби.

Мне она тогда показалась довольно интересным философом с крайне оригинальной  собственной концепцией, и я даже взяла у нее интервью для газеты: говорили мы с ней вечном, о духовном - о том, как  важно сегодня в нашем перевернутом мире, "Зазеркалье", оставаться добрым, порядочным, благородным...                          '

Научная тема Индиры звучит не  совсем понятно для непосвящен­ного - деантропологизация (расче­ловечивание). Поклонница знаменитого философа М.Мамардашвали она продолжает его дело, занима­ясь "гигиеной духа".

...Потом Индира исчезла из поля моего зрения, и я изредка - не так часто, как хотелось бы, - встречала ее статьи в газетах. Прошло уже несколько лет, и вот недавно она позвонила: "На три дня прилетела из Астаны. Хочу с тобой встретить­ся".

Пришла, как всегда, в припод­нятом настроении и подарила мне две свои книги: "Мудрость - лю­бовь моя" и "Философия любви".

Я, понятно, начала с "Филосо­фии любви" и, открыв первую стра­ницу, читала не отрываясь. Только теперь я поняла про Индиру все. Книга - предельно откровенный дневник самого автора, независи­мо от того, как зовут ее героинь:  Ирма Араева, Диля или Аяна Н. Главное для автора - суметь высказаться, вернее, выкрикнуть, донести до людей все, что она дума­ет, а думает она об очень важных вещах.

Не знаю, как вам, а мне не слишком нравится мир, в котором мы живем. Мне не нравится, что на первое место для людей нагло вылез главный властитель – золотой телец. Не нравится, что истинные человеческие ценности ушли у нас как бы в подполье. И быть добрым, искренним, порядочным уже старомодно и даже, кажется, не совсем нормально. Вроде как ты не в себе. Вот «крутизна» - это да! Ты нахален, умеешь пройтись по чужим костям и не оглянуться, и ты уживешься в этом мире.

Каждый человек по-разному приспосабливается к этому сегодняшнему миру. Кто-то рассуждает: все воруют и мне не стыдно, нет порядочности кругом – не к чему и мне напрягаться, и вообще, порядочность – понятие относительное… Кто-то углубился в своей духовный мир, в литературу, поэзию, живопись,

литературу, поэзию, законсервировался в расчете на лучшие времена. А кто-то потихоньку, в меру своих сил сеет «разумное доброе, вечное». К там людям я отношу некоторых людей искусства, культуры, педагогов… В общем, таких людей довольно много, но на сегодняшнем нахрапистом фоне  они, случается, теряются, уходят в тень.

Индира на этом фоне – уникум, белая ворона. Ради «разумного, доброго, вечного» она кидает себя на плаху, отдает на растерзание, отказывается от нормальной жизни. И не потому, что такая принципиальная и ей не нужен комфорт, уют, достаточно бочки Диагена. Просто она так устроена. Не может по-другому. Как-то ее пригласили работать в одну газету Астаны вести страницу, и с ходу попросили написать рецензию на книгу писателя, которого она не уважает. Индира отказалась и осталась в очередной раз бе денег и без работы.

Но о своем мировоззрении лучше рассказывает в своей книге она сама.

«И вот приходишь к пониманию, что единственный путь Спасения – обращение к подлинным бытийным (по Маслоу) ценностям: истине, простоте, красоте, добру древних, совершенству… А затемс внезапно осознание, что фундамент у всех этих бытийных ценностей один. И имя ему – любовь. А далее боль от мысли, что ты живешь в обществе, которое не запрограммированно на любовь… Объективные наблюдения за нашей жизнью на вызывают сомнения, что подлинная любовь – братская, материнская, эротическая – относительно редкое явление, ее место занято некими эрзацами, многочисленными формами псевдолюбви». (Э.Фромм). Отсюда – отторжение обществом носителей истинного чувства.

Мы выбираем между дружбой и комфортом, между любовью и работой, между творчеством и деньгами…

Я как-то рассказал Индире про одного своего знакомого, в общем симпатичного доброго человека, занимающего очень ответственный пост, но крайне не обязательного. Знаешь, сказала она, он очень подходит под определение московского профессора Исакова, который характеризует современного человека как «существо ослабленное и расслабленное» (хомо олигос, хомо дебилус). Необязательность, на его взгляд, - это первое проявление «хомо дебилуса». 

С тех пор, как только где-то в глубине души я готова нарушить данное мной обещание (отговорку всегда можно найти), я вспоминаю этого самого «хомо дебилуса» и держу слово.

Сама Индира определяет некоторых своих со­временников людьми угасшими. "Но не то страшно, что угас, а что гасит других, еще способных светить. Гасит с поразительной жестокостью, суть которой в ее невидимос­ти, а значит - безнаказанности".

И еще мне нравится: "Мир потому погряз во лжи и хитрости, в сверхпрагматизме и расчете, что отказался от нежности..."

...С детства меня учили не лицемерить. Будь  искренней, открытой, твердили учителя, роди­тели, книги... Позднее стали упрекать: слишком уж ты простовата. Надо быть хитрее. Не всегда высказывать то, что ты думаешь. Смолчать. Приспособиться. Но вдруг читаю у Индиры: "Хитрость - нацеленность на себя, нарушение истинной ценностной вертикали: добро, кра­сота, истина, глубинное общение", -  и облег­ченно вздыхаю. Все становится на свои места.

Одна журналистка написала, что Индира Зарипова занимается фи­лософией как терапией, лечит  заболевания души, и  это ей очень понравилось. Ее книги надо держать на столе под рукой, и ког­да тяжело на душе, пе­речитывать. Хотя, увы, сама с собой Индира справиться может не всегда. У нее бывают и срывы, и подъемы. Она понимает, что в смутные времена кто-то должен нести свой крест для того,  чтобы люди оста­вались людьми, и по-другому поступать не может. В ней "сумасшед­шая открытость ума, хит­рости ни на гран". Она "стопроцентно энергети­чески" говорит и чув­ствует, и поэтому с ней общаться нелегко...

Индира. Зарипова очень нужна всем нам, тем, кто сегодня зады­хается в "Зазеркалье" и мечется в поисках исти­ны, красоты, добра, но, 'увы, как ни странно, не  нужна серьезным институтам, занимающимся философскими пробле­мами... Она не сильно нужна и нашему обще­ству, потому что  она, Индира, со своей фи­лософией   доброты опасна. Она может пе­ревернуть наш мир, а многие "хомо дебилусы" прекрасно устрои­лись и а этом, им пере­мены не нужны, мало того, противопоказаны.

...Как-то она в оче­редной раз обнищала ("В Астане не такой спрос на частных пре­подавателей английского языка, как в Алматы"), сняла трубку и, превозмогая себя, позвонила одному своему влиятельному знакомому в дру­гой город. Он, который знает ее как потрясаю­щего философа, был возмущен: "Этого не мо­жет быть! Перезвони через 10 минут". Еще че­рез несколько часов ее приняли в один из уни верситов Астаны. Очень небольшой зарплаты ей остро не хватает на философские книги, кото рые она не может не покупать, так же, как не может не заниматься своей любимой философи­ей,,,

Индмру можно цитировать еще долго, лучше, конечно, читать ее книжки, которые, понятно, выпущены маленьким тиражом, с невзрачными обложками и которые не принесли своей хозяйки ни копейки денег.

Не удержусь и процитирую хокку – трехстишия, которые она любит сочинять:

Нет во мне покоя природы.

Любой чиновник – искусственная душа –

Может согнуть мой дух.

Я – петух несовершенный,

Полнота моих  чувств – нуль:

Любая бумага меня страшит.

Недавно я получила от Индиры из Астаны толстый пакет со  статьями, напечатанными в газетах столицы: «Почитай!» Хотелось бы узнать твое мнение: я вспоминаю мое первое интервью, напечатанное в «Огнях Алатау», и думаю, что оно было толчком  ко всему моему остальному творчеству, за что тебе, конечно, очень благодарна».

…А я почему-то представляю ее стойким оловянным солдатиком, который, падая и поднимаясь, непреклонно отстаивает свои взгляды, свое мироощущение.

Спасибо тебе, Индира, за то, что ты есть…

«Огни Алатау», 14 апреля 2001 г.