Коллеги - педагогический журнал Казахстана
Учительские университеты
| Главная » Статьи » Дайджест прессы |
Детские требования
| Цветков Алексей Возраст - это когда ловишь себя на том, что вглядываешься в лица детей, пытаясь угадать: захотят ли они жить в другом обществе? Точнее, есть ли в этих лицах что-то, что позволит им создать другой мир, воплотив в жизнь пару-тройку идей, считавшихся утопическими на протяжении веков? У каждого поколения бывает шанс сделать жизнь совсем другой, и каждое поколение всегда использует его лишь отчасти. Такие вещи нельзя откладывать. Второй возможности не бывает. Если вам и вашим друзьям скоро сорок, шанс вашего поколения в любом случае уже упущен/использован. Указотворчество Год назад я видел, как дети лет шести-восьми на одном книжном мероприятии писали собственные указы. Они играли в это с удовольствием, испытывая то же иллюзорное и радостное чувство причастности к принимаемым решениям, какое бывает у их родителей, пришедших в оговоренный день к избирательным урнам. Существует циничный, но действенный совет: если вы хотите понравится маленьким детям, начните с ними разговор о еде или о животных. О еде действительно было немало: Указ «Чтобы везде были торты» напомнил мне о кондитерском рае фурьеристских утопий. Не правда ли, легко себе представить ребенка, написавшего: «Чтобы в Интернате кормили. Кормили всегда. За невыполнение повесить или отрубить голову». К этим словам для убедительности внизу пририсована виселица. И это единственный указ с насильственной угрозой за его игнорирование. Хватало и о животных: «Чтобы у всех были домашние животные». «Чтобы не обижали животных». А какая-то девочка, не разобравшаяся, что это указ, а не письмо Деду Морозу, или вообще пока не отличающая распоряжение от просьбы, просто хотела «Маленькую улитку». К моему удивлению, встречались и социальные прожекты: Шестилетний утопист велит: «Чтобы все было бесплатно», - и я внутренне аплодирую: если он не выбросит из головы эту «чушь», будет упорствовать в своем детском «заблуждении» и разузнает о тех, кто в последние двести лет хотел того же, то может однажды оказаться с правильной стороны. Но есть и более реалистичные идеи: «Чтобы мамам платили зарплату за воспитание детей». Или вот несколько иная модель справедливости: «Чтобы в нашей стране соблюдалась строгая очередь». Есть бунтарское: «Днем не спать», - и экологическое «Не мусорить». А вот и спортивно-патриотическое: «Чтобы наша сборная попала в Африку и выиграла». Дело было перед чемпионатом. «Чтобы у меня каждый день был день рождения» - желание всегда чувствовать, что ты дорог другим, и требование перманентной новизны и сюрпризов. Еще нет «взрослого» ощущения, что большинство перемен в твоей жизни ее сильно усложняли, а все «праздники» должны быть заранее организованы и оплачены. Бесплатное мороженое - Сначала мы разрисовывали и красили стену, кто как хотел, а потом, когда устали и докрасили, всем можно было брать мороженое просто так, даже тем, кто не красил, а кино в другом зале смотрел, - с восторгом делилась подробностями детского праздника семилетняя дочь. - Это и есть коммунизм, - ответил я, - вам же за работу не платили, вы красили, потому что нравилось, и бесплатное мороженое никак не связано с тем, кто сколько сделал. Помнишь, ты меня спрашивала, зачем нужно было царя свергать? Хотели сделать всю жизнь для всех людей такой, как ваше сегодняшнее утро. - Мне нравится! - с восторгом говорит девочка. - Да. Мне тоже нравится, - соглашаюсь я, но без ее энтузиазма. Не хочется объяснять дальше, про то, что весь этот яркий, творческий и сладкий коммунизм устроен и оплачен крупной корпорацией как часть ее рекламной политики. До какого-то возраста, примерно совпадающего с попаданием в школу, большинство детей работают с удовольствием, еще не выучив, что труд - это необходимость выживания и библейское проклятие за первородный грех, а вовсе не возможность сделать мир лучше и узнать больше. Коммунизм проходит с возрастом? Британские социологи выяснили недавно, что до десяти лет дети в своих устойчивых компаниях все, что у них есть, склонны делить поровну, и только после, когда эта наивная «уравниловка» не находит поддержки в открывающемся им опыте взрослых и в массовой культуре, они начинают делить со все большим учетом затрат, полезности и вложений, а еще позже становится принципиально важно, что, сколько и кому изначально принадлежало, то есть в чьей формально находилось «собственности». Подобные наблюдения создают вечную и призрачную надежду на то, что если за еще не взрослых людей, не «социализированных» пока по правилам системы, вовремя взяться, то можно получить совершенно других взрослых, способных к другим и более достойным отношениям друг с другом. Разоблачение «мокрецов» В конце 80-х, когда я сам был подростком, нам в лица с надеждой вглядывались «коммунарские педагоги», мечтавшие «похитить детей» внутри советского недосоциализма, как это сделали «мокрецы» в «Гадких лебедях» у Стругацких. Но у тех школьников из фантастической книги были полуволшебные, мутировавшие «проводники», не совсем люди, учившие их ставить неразрешимые в мире взрослых и единственно важные вопросы - снова сверхъестественное, мифологическое, волшебное вместо революционного. Я помню, эта же проблема смущала меня, когда я читал дочке «Незнайку на Луне», где революция происходит тоже как сверхъестественное вторжение более развитых инопланетных коротышек, обладающих непобедимой технологией антигравитации, заставляющей полицейских при выстреле подниматься в воздух и лететь куда подальше. То есть без прилета Знайки и земного десанта на Луне навсегда бы остался капитализм американского образца. Джельсомино обладал волшебным голосом, разрушавшим тюрьмы в стране, где «все деньги были фальшивыми». Взорвавший парламент Гай Фокс из комикса про «Вендетту» был результатом вышедших из под контроля секретных разработок тоталитарного правительства. Буратино изначально содержался как таинственный дух в говорящем полене и только потому смог победить Карабаса и открыто плевать на «Тарабарского короля». Это проклятый вопрос: откуда в прежнем обществе возьмется тот, кто способен жить по-новому и преодолеть старое? Но есть и другой вопрос: если чудес не бывает, полено не говорит и инопланетного коммунистического десанта не будет, то есть если изменение отношений вообще невозможно, откуда в наших головах берется мечта об этом изменении и почему тогда человечество вообще менялось? Пожалуй, только Чиполлино был последовательным революционным лидером, не прибегавшим к секретной магии и полагавшимся на самоорганизацию трудящихся. Но и в этой сказке детям не объясняется, откуда он такой решительный и упрямый взялся и почему ему было нужно больше, чем остальным его братьям из луковой семьи. Кто были педагоги-новаторы, «коммунары», которые в 80-х так нравились себе в роли «мокрецов» и которые так верили в нас, как в «других детей» с новой лексикой и новым мышлением? Кто были те, кто казался нам интеллектуалами, кому мы отвечали ответным уважением, потому что они так высоко нас ставят и столь многого от нас ждут? Большинство из них были болтунами с гитарами, «психотренингами», ночными «ролевыми» бдениями и смутными симпатиями к Эриху Фромму, о котором они знали из брошюр советских бичевателей ересей. Самые совестливые и пытливые из них закончили необратимым помешательством и принудительным лечением. Самые настойчивые и упорные, устав от роли «мокрецов», основали потом «Китеж» - общину альтернативных педагогов в калужской глуши со своей церковью, общим полем, гаражами и лесопилкой, где вполне успешно помогают оставшимся без родителей подросткам подготовиться к нормальной жизни в большом обществе. А другая, более радикальная и ортодоксальная «ветвь» их движения, открывшая научные формулы счастья и справедливости, основала собственную аграрно-духовную общину под Харьковом, нынешние порядки в которой сильно напоминают революционную Кампучию Пол Пота в миниатюре: все свободное пространство завешено мотивирующими лозунгами, полный контроль «теоретиков» над речью, распорядком дня, питанием и сексуальной жизнью простых «практиков», 15-часовой рабочий день и принудительное ведение «открытых» дневников, которые называются «внешняя совесть». Возможно ли вообще «похищение детей» внутри капитализма, описанное когда-то Стругацкими, как подрывная стратегия? В нынешней системе еще меньше смысла прикидываться «мокрецом» или, наоборот, больше? Что мы им скажем? Я ловлю себя на том, что пристально слежу за этими невзрослыми людьми. Не могу избавиться от навязчивой идеи, что им (или их детям? или детям их детей?) предстоит разобрать капитализм на детали, часть выбросить, что-то добавить и собрать однажды здесь принципиально другую цивилизацию. Когда они вырастут, нам придется признать, глядя им в глаза, что мы ничего не смогли сделать с этой иррациональной и абсурдной системой, изымающей смысл из любого человеческого дела, пожирающей любую мечту, стравливающей людей по любому признаку. Абсурд такой системы в том, что врачу в ней нужны болезни, гробовщику - смерти, а строителю домов - бездомные. Есть огромная разница между нужностью и спросом, но капитализм эту разницу игнорирует, и невидимая стена отчуждения разделяет людей. Мы не смогли, оставив эту историческую работу им? Что мы сможем завещать им полезного из опыта прожитых нами лет? Тем из них, в ком проснется великое презрение и кому захочется задать нам неразрешимый вопрос. Возможно, весь наш опыт уложится в единственную фразу: «Ударь одного, чтобы испугать тысячу», ну и еще придется пояснить, что слово «ударь» стоит понимать здесь в предельно конкретном и буквальном, узком, а не в расширительном или переносном, значении. http://www.rabkor.ru/authored/11527.html | |
| Просмотров: 872 | |
Понедельник, 2024-11-18, 1:22 AM
Приветствую Вас Гость
Приветствую Вас Гость
Форма входа |
|---|
Категории раздела |
|---|
Социальные закладк |
|---|
Поиск |
|---|
Друзья сайта |
|---|
Теги |
|---|
Статистика |
|---|