В отличие от большинства других сфер социальной жизни, образование – это тот социальный институт, через который проходит каждый человек. Поэтому реформирование системы образования затрагивает в той или иной степени буквально всех и каждого. Чрезвычайно высока в современном обществе роль высшего образования. Если раньше высшее образование было редкостью, то сейчас оно становится требованием времени. Думаю, что среди выпускников школ более 80 процентов в будущем получат высшее образование – как на платной, так и на бесплатной основе. Сейчас, как никогда ранее, становится актуальным тезис: «Образование – через всю жизнь». Получение второго, третьего образования – норма для современного преуспевающего человека, понимающего, что жизнь не стоит на месте, а значит, и знания, полученные 10–20 лет назад, сегодня неактуальны.

Стало тенденцией получение второго гуманитарного образования теми выпускниками вузов, которые учились на технических и естественно-научных факультетах, и наоборот: получение экономического и бухгалтерского образования «бывшими» гуманитариями. Это показатель универсализма специалистов, их желания соответствовать изменяющимся условиям, быть на гребне спроса на рынке труда и незатруднительного трудоустройства в будущем. Это также показатель желания уверенно стоять на ногах, чтобы обеспечить свое будущее благополучие и потребности семьи.
Основная проблема, вставшая перед системой образования и определяющая содержание реформ, которыми она должна быть приведена в соответствие с вызовами XXI века, заключается в следующем: с одной стороны, система образования призвана решать задачу формирования человека как личности, способствовать развитию его творческих способностей, становлению духовно-нравственного мира, мировоззренческой культуры и т. д. С другой – система образования должна обеспечить формирование человека как носителя и обладателя рабочей силы вполне конкретной квалификации, то есть специалиста, профессионала. Задача заключается в оптимальном сочетании в системе образования этих двух императивных требований.
Вообще, реформы должны иметь какое-то конкретное измерение и долго- срочный характер. Скажем, у нас есть государственная программа образования до 2010 года, а каким будет у нас образование впоследствии, мы не знаем. То есть реформа образования должна проводиться с расчетом на далекую перспективу, например до 2030 года, а эти пять лет, которые охватывает ныне действующая программа, должны стать одним из ее этапов. Кроме того, раз мы говорим об инновационной экономике, роль образования меняется: оно из «обслуживающего» становится «развивающим». Но в этом случае должно быть опережающее развитие образования, должно быть качественное образование, должно быть соответствующее финансирование этой сферы. Я бы сказал, что образование может и должно стать национальной идеей.

I. Доступность высшего образования

Главная проблема образования – его доступность для всех слоев населения. Хотя декларативно у нас все обладают равными правами на обучение в вузах, на самом деле этого нет. Сегодня учащийся сельской школы изначально не может иметь такого объема знаний, который способен получить его сверстник, живущий в городе. Ведь там, на селе, у него в течение года могло не быть учителя математики или иностранного языка, велика вероятность того, что он ни разу не сидел за компьютером. Поэтому, даже будучи от природы более способным, он, скорее всего, наберет на ЕНТ меньше баллов, чем выпускник городской школы.
И даже в городе существует такое неравенство возможностей. Если обеспеченные родители могут нанять для своего ребенка репетиторов или просто платить учителям за дополнительные консультации, то бедные семьи не в состоянии себе это позволить. То есть получается, что дети богатых, которые и без того получили много преимуществ в условиях рыночной экономики, имеют больше шансов поступить в вузы по образовательным грантам. Поэтому, на мой взгляд, надо вносить серьезные изменения в систему доступа к высшему образованию. В частности, я считаю, что оно должно быть бесплатным для семей с низкими доходами (кстати, как и во многих странах с развитой рыночной экономикой). Да, это будет дискриминация, но дискриминация положительная – в пользу бедных. Хотя бы таким способом нужно компенсировать увеличивающийся социальный дисбаланс между богатыми и бедными, между селом и городом.
Следующий вопрос, требующий рассмотрения, – «утечка мозгов», причем речь идет не только о том, что из страны уезжают ученые. В последнее время в Казахстан приезжают представители российских вузов, которые проводят тестирование в школах, отбирают самых способных и приглашают их к себе. На месте россиян я бы делал то же самое. Но поскольку я являюсь гражданином Казахстана, меня это не может не беспокоить. Россияне «снимают сливки» – причем речь идет не только о наиболее способных ребятах славянских национальностей, но и о казахах. Сегодня США, Канада, другие страны активно занимаются привлечением талантливых людей, имеющих дефицитные профессии. Мы же, напротив, таких людей теряем.
А почему бы нам не объявить набор в казахстанские вузы наиболее способной молодежи из республик Центральной Азии? Пусть к нам приезжают лучшие ученики – туркмены, таджики, узбеки, киргизы – и учатся бесплатно. Через пять лет эти студенты станут казахстанцами: женятся, устроятся на работу, осядут здесь. А мы, в свою очередь, таким образом сможем не только компенсировать «утечку мозгов» из Казахстана, но и качественно улучшить демографическую ситуацию.


II. Финансирование образования

Финансирование образования сегодня действительно увеличилось и достигло 3,5 процента от ВВП. Это хорошая цифра, но явно недостаточная. С учетом того что мы заявили о создании в Казахстане инновационной экономики, вложения в образование должны быть значительно выше. Например, передовые страны Европы тратят 7 процентов ВВП. Значит, если мы не хотим отстать от них еще больше, то тоже должны тратить не менее 7 процентов, а если ставим задачу догнать Европу – то все 10. Причем это только государственные ресурсы. Между тем надо привлекать и негосударственные средства.
Например, в контрактах на недропользование есть пункт о том, что один процент своих доходов компании должны направлять на подготовку кадров из числа казахстанцев. В 2001 году эта сумма, если брать в целом, должна была составить порядка 100 млн долларов, а сейчас, наверное, будет полмиллиарда, а может, даже миллиард. Но мы не знаем, как расходуются эти деньги: то ли на них обучают детей чиновников в Гарварде, то ли они на самом деле идут на укрепление школ и университетов в Казахстане, на обучение в вузах наиболее талантливых детей. Такого контроля нет. А ведь только за счет эффективного мониторинга использования этих средств можно было бы значительно увеличить финансирование образования.
Третий источник – это создание корпоративного фонда финансирования образования. Например, во Франции существует так называемый ученический налог: каждое предприятие должно направлять два процента фонда заработной платы на образовательные цели, иначе эта сумма изымается в виде налога. Считаю, что аналогичная норма должна быть введена и в Казахстане.
При этом необходим четкий контроль со стороны государства за расходованием законодательно оговоренных средств, выделяемых на образование со стороны компаний-недропользователей, и обязательство всех корпораций вкладывать в образование часть прибылей. В свою очередь, бизнесмены, вкладывающие средства в образовательную систему, имели бы право и мотив контролировать качество обучения, входить в советы попечителей вузов, колледжей, профтехучилищ и школ, смогли бы при необходимости влиять на содержание подготовки квалифицированных кадров или даже создавать корпоративные университеты.
Вот это и будет реальным сближением экономики и образования, без чего добиться качества в образовании в принципе невозможно.

III. Прогнозирование потребности в кадрах

Показательно, что сегодня при имеющемся дефиците квалифицированных кадров огромная часть казахстанских студентов-выпускников не может устроиться на работу. Еще лет десять назад министр экономики Тлеубердин хотя и честно, но беспомощно сказал, что у него нет методики прогнозирования потребности кадров рыночной экономики. Может быть, для транзитной экономики того периода это и было достаточно справедливым, но сейчас в так называемой растущей экономике, когда переход закончился, думаю, этот вопрос можно решить.
Во-первых, легко спрогнозировать потребность в кадрах для государственной службы. Поскольку мы знаем, как будет развиваться государственная служба, то перечень новых специальностей и то, какие госслужащие и, главное, в каком количестве нам будут нужны, легко предусмотреть.
Во-вторых, можно спрогнозировать потребность в так называемых бюджетных или гражданских служащих, это – учителя, врачи, социальные работники.
В-третьих, можно и нужно спрогнозировать потребность в кадрах для крупных предприятий Казахстана, у которых имеются стратегические планы на 5, 10, 15 лет, и в них, естественно, заложена информация о том, какие специалисты понадобятся в данный период.
Непрогнозируемы лишь потребности малого и среднего бизнеса. Это как раз та часть, которая полностью регулируется рынком и где вузы должны «угадать», специалистов какой отрасли экономики им готовить на завтра.

IV. Открытость, подотчетность управления образованием

Система управления образованием должна носить открытый характер. У нас же сегодня структуры управления Министерством образования и, скажем, Министерством обороны аналогичны, но так не должно быть.
В образовании должен складываться общественно-государственный принцип управления. При министре образования должны работать общественные советы, в которые входят представители институтов гражданского общества, занятые в образовательной отрасли, видные общественные деятели и представители бизнеса. Вузы не должны работать без советов попечителей, в которых обязательно должны быть представлены и бизнесмены, и организации-работодатели, и выпускники данных учебных заведений. По этому же принципу необходимо сформировать советы попечителей при школах, где главную роль должны играть родители.
Можно сказать, что все это уже внедряется, однако большинство существующих сегодня попечительских советов существует только на бумаге и, естественно, не работает.
Понятно, что получить качественное образование и интегрироваться в мировое образовательное пространство мы сможем только тогда, когда добьемся реальной автономии вузов.
Первым этапом на пути к этому является выборность деканов, причем студенты также должны быть задействованы в выборном процессе.
Второй этап – выборность ректоров.
Эффективное управление вузами требует также создания действующих советов самоуправления студентов, учеников. Сегодня даже если подобный совет самоуправления студентов где-то и существует, то реальных полномочий, в том числе в управлении собственностью, у него нет.
Нужны республиканские ассоциации учителей, преподавателей, деканов и т. д., способные консолидировать свои голоса и влияние.
Нужно наладить реально работающую доступную информационную систему управления образованием.
Асылбек КОЖАХМЕТОВ, Алматы

 04.09.2008 

http://www.liter.kz/site.php?lan=russian&id=151&pub=11684