Каждый ушедший год я заканчиваю стихами, которые печатает любимая мною «Литературная газета». Традицию эту хотел бы продолжить и ныне.
2008-й был нелёгким…
Может быть, поэтому мои новые стихи не столь радостны.

***
Крещенскую полночь
Встречает нежданно метель…
И кружится снег
Посреди колокольного звона.
Вхожу в неземную его акварель,
Где небо склонилось
над миром влюблённо.

Крещенская полночь –
Пора ожиданий и грёз.
И светится Образ
Над нашей душой и молитвой.
И в очищенье невидимых слёз
Всё горькое в нас
Прощено и забыто.

***
Шаляпин покидал Россию…
И как он думал – навсегда.
Состав летел сквозь сумрак синий,
Через леса и города.
В пути печалясь и мрачнея,
В окно смотрел он допоздна.
И стала вдруг ещё роднее
Покинутая им страна.

Она за поездом бежала,
Не оставляла и звала.
И сердце захлестнула жалость,
И боль пронзила, как стрела.
Прощаясь мысленно с Россией,
Он вспомнил горестные дни:
И как забвением грозили,
И как буржуем нарекли.
В своём озлобленном бессилье
Кляла его политшпана…
Но верил он другой России,
Он знал – настанут времена…

А мир уже был околдован.
И он гордился вдалеке,
Что снова певческое слово
Звучит на русском языке.

Не стала родиной чужбина…
Среди парижской суеты
Лишь только Русь была любима,
Её приволжские рябины,
Её кавказские хребты.

Лишь после смерти он вернулся.
Не эмигрант и не изгой…
Король великого искусства
В родной земле нашёл покой.

***
На холст сошедшая богиня
Искусством вновь вознесена.
Шепчу её земное имя,
Чтобы услышала она.

И в этот миг со мною рядом
Её застенчивость и грусть.
И повстречавшись с нею взглядом,
Хочу спросить я и боюсь…

Как ей жилось среди признаний?
Была ль при жизни влюблена?
Душа останется ли с нами,
Сойдя незримо с полотна?

Хочу спросить её, святую,
Как дальше жить нам на земле,
Когда такие ветры дуют,
Что гаснут свечи…
И во мгле
Все наши помыслы и души,
И жизнь, уставшая от бед…

Ужель она не хочет слушать?!
Ужель не хочет дать ответ?!

***
Меня преследуют глаза,
Глаза мальчишки из приюта.
Меж нами долгие минуты…
Его тоска, моя слеза.

Я не забуду горький взгляд,
Взгляд одиночества и боли.
Я вдруг себя увидел в школе
В разгар немецких канонад.

Но там была война и смерть.
Бомбёжки, похоронки, голод.
И время не смогло стереть
Из памяти разбитый город.

А здесь и тишь, и благодать.
И всё спокойно и прикольно.
Спортивный зал
И дворик школьный,
Где можно мячик погонять.

Но жизнь помечена бедой.
И в гуще дней неторопливых
Так нелегко быть сиротой,
Когда отец и мама живы…

***
Русские люди разобщены,
Нет иудейского дружества в нас.
Мы одиноки, как в джунглях слоны.
И осторожны в решительный час.

Стих в нас азарт справедливой борьбы,
Каждый живёт лишь своею бедой.
Не потому ль мы во власти судьбы,
А не судьба в нашей власти крутой.

Где-то Ивана избили менты.
Мы обругаем ментов на бегу.
Но не спалим за собою мосты,
Чтоб их оставить на том берегу.

Русские люди разобщены,
Но от себя не уйти никуда.

Помню, как в горькие годы войны
Всех воедино сплотила беда.
***
Как-то раз на полотне Дега
Очень мне понравились бега.
Мчались кони, гривы распустив.
До чего же был забег красив!
Я подумал:
«Так же наугад –
Наши годы по земле летят.
Но у них уже иная прыть.
К финишу бы лучше не спешить…»

***
Я хочу жить нормам вопреки,
Вопреки тем нормам, что отныне
Утвердить хотят «крепостники»,
Для кого мы снова – «крепостные».

Видно, перепутали они
Новый век с ушедшими годами.
Пребывает Родина в тени,
Как ей нувориши нагадали.

Как того хотели шулера,
Выкрав у страны её богатства…
И пришла унылая пора
Кем-то узаконенного бл–ва.

***
Русский язык исковеркан доне’льзя.
И неформальная лексика в нём, –
Как по хрустальному полю – железом,
Как по вишнёвому цвету – огнём.

Дай ему бог одолеть эту скверну.
Впрочем, я знаю наверняка:
Каждое слово останется верным
Музыке русского языка.
Он отряхнёт с себя нечисти сленга
И восстановит свой стиль и права.
Русский язык никогда не жил слепо.
Словно детей, охраняя слова.

***
Когда-то мир пугал «железный занавес».
Мы жили все в придуманном раю.
Но проржавел и пал «железный занавес»
И мир увидел Родину мою.
Она была во всей красе и силе.
Как будто в дальний собралась полёт…
Не надо было путать власть
с Россией,
К временщикам приравнивать народ.

***
   Живи, как пишешь.
И пиши, как живёшь.
К. Батюшков

Я наивно думал, что поэтом
Подлый человек не может быть.
Что ему злой умысел неведом,
Что он призван лишь добру служить.

Ты всегда себя считал поэтом.
И талантом не обидел Бог.
Но не стал ты человеком светлым
И от эгоизма изнемог.

Был в стихах ты добр…
Но очень зол в поступках.
Предавал друзей, не потупляя взор.
Жаль, что строки эти не подсудны.
Жаль, что не был обнажён позор.

И твоё возвышенное слово
Не стеснялось низости души.
И в обнимку доброта и злоба
Сквозь судьбу в небытие ушли…

***
Чиновники России,
Опричники рубля,
Без видимых усилий
Вновь вознесли себя.

И раж свой удержали,
И обрели права…
А мы в своей державе,
Как на крючке плотва.
Мы все от них зависим.
И мне не зря претит
И этот норов лисий,
И волчий аппетит.

Мы вновь живём под властью
Зарвавшихся чинуш.
Дана свобода красть им,
Брать мзду с наивных душ.

Страна погрязла в справках,
В очередях к чинам.
Живём под вечным страхом,
Что станет хуже нам.

Что даже просьбы малой
Без взятки не решишь.
Ах, как ты оплошала,
Моя родная Русь!

После телевизионной дискуссии

Снобы книгами кичатся,
Не имеющими спрос.
Мол, они должны читаться
Только теми, кто «дорос».

А народ, как оказалось,
Не дорос пока до них.
Боже мой, какая жалость, –
Жить ему без этих книг!

Не обманывайтесь, снобы.
Наш народ вас превозмог,
Не заметив, правда, снова
Гениальность ваших строк.
Чтобы вы решили с Блоком?!
Он ведь тоже был непрост.
Но случился ненароком
На него огромный спрос.

Всем известно, что Волошин –
Русский интеллектуал, –
В непростом и давнем прошлом
Славой не пренебрегал.

Да и Бродский с Мандельштамом,
Не предав идей своих,
Всё же вырвались из рамок
Одиночеств роковых.

Ну а снобы всё кичатся
Неизвестностью своей…
Может, дальше домочадцев
И не нужен гонор сей?

Взгляд со стороны

В России возродилась знать –
Помещики и бизнесмены…
Они теперь ни в чём не знают меры,
Стараясь всё скорей к рукам прибрать.

Один скупает вдоль реки дома.
А речка между тем зовётся Темзой…
Другой купил какой-то царский вензель.
Но это не добавило ума.

Признался нам с экрана некий чин,
Что столько у него теперь богатства,
Что и за век потратить не удастся…
Не потому ль до срока он почил.

А Питер смотрит грустно из ворот:
«Уж эти мне российские транжиры!
Они намерены скупить полмира.
Забыв о том, как беден их народ…»
ЛОНДОН

***
Сколько народу ездит в метро!
Все без мигалок и все без охраны.
Судя по лицам – здесь разные страны.
Кто из страны, где в почёте добро,
Кто из страны, где в чести Дон Жуаны.

Сколько народу ездит в метро!
Молча смотрю на уставшие лица.
Как же устроили жизнь нам хитро:
Можно весь день колесить по столице
И не узнать, а что там вверху –
Ливень, аварии или же митинг.
Но хорошо мне побыть на миру,
Что-то родное во взглядах увидеть.
Я по глазам вновь пытаюсь понять,
Кто со мной рядом –
турист или здешний?
И отчего эта белая прядь?
Что необычна при возрасте вешнем.

Хлопают двери… Вагон расписной
Дальше летит…
Я печалюсь украдкой.

Но ещё долго побудут со мной
Лица, улыбки, сюжеты, загадки…

Вельможное жульё

Россия стала родиной чудес.
Один чиновник, своровав мильоны,
Вначале в страхе за рубеж исчез,
Потом вернулся вдруг Наполеоном.

И капитал ворованный при нём,
За давностью – ему грехи простили.
Случись такой пассаж в краю ином,
Сидеть ему в какой-нибудь Бастилии.

У нас же он пошёл в карьерный рост.
Ему престижный с ходу пост вручили.
Нам до него теперь,
как до высоких звёзд.
Поскольку вор в таком высоком чине.

Мы прячем возмущение своё.
Но даже власть пока ещё не в силах
Прижать к ногтю вельможное жульё
В стране чудес –
расхристанной России.

***
Несусь я вновь путями скоростными
В страну мечты, где нас отныне нет.
И от которой лишь осталось имя
И навсегда просроченный билет.

Несусь в страну несбывшихся желаний,
В страну не оправдавшихся надежд…
Никак не может приземлиться лайнер
На поле том, что оказалось меж –
Меж бывшими и будущими днями,
Где ласточек сменяли снегири…
И где давно отполыхало пламя
Когда-то разгоревшейся зари.

Несусь я вновь путями скоростными
В былые дни, отжившие свой срок,
Пересекаясь с вехами иными,
Разбросанными вдоль моих дорог.

Но лайнер вдруг средь синевы и шума
Взял снова курс в знакомые края…
А рейс его я попросту придумал,
Чтоб молодым почувствовать себя…

http://www.lgz.ru/article/7389/