В последнее время сельский учитель у нас стал таким же, как все. живет рядом, на соседней улице,  работает в городе. Прохоров самим своим существованием школу как бы поднимает. Готов без устали отстаивать ее высокие идеалы.

—  Здравствуйте, юные моряки!

—  Здравия желаем!

— Поздравляю     вас с откры­тием сезона!    — Ура! Ура! Ура!    

Сколько раз ни видит Георгий  Константинович строй   ребятишек в синей морской форме,     сколько ни произносит  эти слова, комок к горлу подступает. То ли сенти­ментальным к старости становится (дед уже, до пенсии недалеко), то ли не может без волнения смот­реть на строй. Клуб юного моря­ка — дело собственных рук, выст­раданное, выношенное     «вопреки всем ветрам».

Когда   клуб осно­вывали, кое-где приходилось, что говорится, и лбом стенку проши­бать, спорить, доказывать.

Восемь лет назад я писала о директоре Имантавской  средней школы Георгии    Константиновиче Прохорове.  О его одной из пер­вых ученических     производствен­ных бригад в районе, о знамени­том клубе, выстроенном на берегу красивейшего Имантавского озера буквально   из ничего. Тогда «из­лишне ретивого», не всегда укла­дывающегося в рамки обычного, ди­ректора  школы  нередко не пони­мали. Что ни день — новая идея. То и дело всех озадачивает, хлопоты сплошные. Хотя и в то время Имантавская школа гремела на всю округу своими инициативами, «самое новенькое» комиссии при­водили смотреть именно сюда.

Сейчас я ехала к знаменитому директору Прохорову. За заслуги на педагогическом поприще его недавно наградили орденом Тру­дового Красного Знамени. Сегод­ня уже самые что ни на есть скеп­тики соглашаются: Имантавская сельская школа на несколько лет ухитрилась опередить время — особенно видно это стало в связи с реформой. Большинство учебных заведений только-только пе­рестраивается, планируют свое будущее, а у Прохорова — все в порядке. Вот только новшества давались ему большей кровью, чем его сегодняшним коллегам, — тогда в основном действовал на энтуэиазме,  на личной инициативе.

…Педагогического «мэтра» Про­хорова увидеть мне так и не уда­лось, Мало того, два дня я без­успешно стремилась дозвониться в Имантав — Георгий Константино­вич разрывался между моряцким клубом и ученической производ­ственной.

— Каждый день опасаюсь, что мужа вечером не увижу, — пожа­ловалась позднее его жена, Елена Ивановна, тоже учительница. — Так где-нибудь и застрянет на дороге между КЮМом и брига­дой...

Зачем это ему, уважаемому все­ми директору? Дело отлажено. Помощники имеются. Вполне мож­но уходить в свой законный соро­кавосьмидневный отпуск, заго­рать где-нибудь на пляже или со­бирать грибы в Подмосковье, в гостях у дочки.

К моему удивлению, Георгий Константинович со мной согласил­ся.

— Вот я то же самое говорю. Недавно с женой квартиру полу­чили — с огромным приусадебным участком. Двадцать лет на втором этаже жили — все люди как люди, а у нас - ни кола, ни двора, те­перь совсем другое дело. Разве­ду цветы, теплицу собственную начал строить, поросят куплю, кур, корову… Вот только на пенсию выйду…

На директора  я смотрела, надо сказать, с большим недоверием (как-то не совмещался в сознании его облик с проектом будущей «собственнической» жизни), но спорить не стала.               

Человека можно отчасти узнать, внимательно изучив книги, стоя­щие на его полках. В кабинете Прохорова я увидела томик Писем­ского и «Время, вперед!» Катае­ва, Людвига Фейербаха и «Как закалялась сталь». Впрочем, для учителя истории — явление впол­не типичное. Человек, профессия которого история,  как никто дру­гой владеет этой волшебной свя­зью времен.

Сотрудница районной газеты На­дежда Ивановна Казакова дала такую характеристику Прохорову. «Это директор несколько старо­модного стиля. Такие сегодня ред­ко встречаются. Старомодного — в хорошем  смысле этого слова. В последнее время у нас как-то при­нижена роль учителя. Он стал та­ким же, как все. Живет рядом, на соседней улице. Обременен семьей, работает в огороде...».

Прохоров самим своим сущест­вованием школу как бы поднимает. Нет, конечно, меньше всего Геор­гия Константиновича можно назвать недоступным, этаким   богом, спустившимся со своего Олимпа, чтобы осчастливить учеников. На­против, дверь директора всегда открыта: ребята идут со своими предложениями, проблеми, сове­туются по личным вопросам. В трудную минуту Прохоров может  кинуться на помощь совершенно  постороннему человеку. Привез, на­пример. из города  учительницу, оказавшуюся в трудном положении,   устроил на работу, выбил  квартиру. Директор выступает в художественной самодеятельности.  Всех перепоет, рассказали мне  в клубе юного моряка. Особенно вот эта песня у него хорошо по­лучается: «На верность полю присягаю». Десять раз  загля­нет на ферму к ребятишкам. «Это наша героиня, Наташенька Шараевская, -  восторженно знакомил он меня со своей лучшей до­яркой из ученической  производственной. — Подумайте, толъко в 10-й класс перешла, а уже состя-залась с передовыми доярками района, первое место не дали то­лько по малолетству».

Прост, доступен наш директор, и вместе с тем готов без устали отстаивать    «высокие   школьные идеалы».

Учитель всегда   должен стараться быть образцом для подражания. Мне,     например, не безразлично,  как  одеты  наши  молодые учительницы. Одна пришла — вес пальцы в кольцах. Пришлось объяснять:    учитель    не    должен одеваться ярко,   но  обязан  быть опрятен.    Ну и самое — педагог    непременно быть    честным,  справедливым, объективным.    Здесь учеников не  обманешь.  Заметьте, не либеральным,  а требовательным, взыскательным. Знаете, что больше всего ребята ценят в нашем клубе юного моряка? Дисциплину. У нас там все кА на флоте – пост, увольнение. Играем всерьез.

У имантавских выпускников есть традиция. Перед уходом они  готовят  школе   какой-нибудь подарок. Однажды после окончания занятий  актовый зал нуждался в ремонте. Чтобы побелить потолок,  надо было лезть на верхотуру.  Ребята с опаской посмотрели вверх: страшновато.    Когда для ремонта было готово, первым поднялся   вверх    директор.  «Не так уж страшно, как вам кажется».

'Жизнь  каждого    человека впе­ремешку заполнена трагическим и комическим.  И  ярче    всего   эта закономерность     заметна,   наверное, у тех, чья жизнь активна, спресованна до предела.

Не знаю, как   в   других   школах, но   в Имантавской   руководство уже   думает не о том, как организовать ученическую, бригаду, а как t перевести ее на бригадный подряд.

— Представляете   выгоды всего этого? — воодушевляется Георгий Констаитинович.— Ребятам, объясняем. Ваша работа целиком будет зависеть от конкретного результата. Вот пример. В.прошлом году копали картошку. Сказали школьникам:  у вас 20 гектаров. Затраты каждый    центнер    составляют рубль. Если истратите 70 копеек, заработок увеличится. Сразу контрвопрос: «Зачем всем классом работать? Здесь и 15 человек вполне хватит2. Дело, конечно же, не в заработке — в воспита­нии экономического мышления.

Школа уже приобрела 16 швей­ных машинок — договорились со

швейной фабрикой о производи­тельном труде. Ездил директор на Кокчетавский приборостроитель­ный завод: «Оборудуйте у нас цех, хотим серьезную продукцию выпускать». Завод пока думает — далековато...

Чем больше разговаривала я с Георгием Константиновичем, с другими людьми, его знающими, тем ярче вставал передо мной ге­рой совсем из другой эпохи — ди­ректор наш не пересекся с ним ни во времени, ни в пространстве. Дон Кихот. И в средневековом, и в  современном    герое    можно было заметить некротимую энергию, готовность идти в поход во имя другого, во имя человека. И бескорыстие, и небоязнь ради Дела расшибить себе лоб,  и под­няться, и снова ринуться в бой.

—  А вы знаете, я однажды поднял руку на человека, был такой

грех на моей совести, — словно прочитал мои мысли Прохоров. — Эта история все из той же серии-строительства клуба. Очень уж сильно мне мешала одна лич­ность. Есть ведь такие люди. В самом чистом деле норовят уви­деть что-то дурное, черное.

Вот и пришел один такой ко мне. Личный дом, говорит, строишь за государственной счет. Письма разослал во все инстанции. Ко­миссии понаехали, мешают рабо­тать. Не удержался я тогда, схва­тил его за шиворот и спустил с лестницы. А что прикажете де­лать? Убеждать? Жаловаться? Долго, нерезультативно. ...Честно сказать, о поступке этом до сих пор не жалею.                              

—  Что вас больше   всего огор­чает в ребятах?

—  Не хватает     им   еще порой чувства   собственного   достоинст­ва.   Хулиган оскорбляет девушку, а рядом стоит парень.  Меня в этой ситуация возмущает не столь­ко обидчик,  сколько    равнодушный.

—  За время работы вы вырабо­тали какой-то свой стиль взаимо­отношений с детьми?                

—  С ребятами нужно держать­ся естественно. Я знаю, что ко мне они относятся с доверием, и ценю это. Ведь они все умеют... И сей­час, признаюсь, есть у меня меч­та. Хочу  в   нашей ученической бригаде кроликов развести. Ходил к директору птицефабрики Генна­дию Григорьевичу,   Шкуратову — он мой очень старый друг и пер­вый помощник   школы.    Говорю: сделай нам цех, вроде твое под­собное хозяйство  будет, и нам польза. Он на что уж «на все го­тов», но эта идея   ему   чересчур революционной показалась: «Луч­ше еще  один  птичник  построю». Поехал в кролиководческий   сов­хоз —есть такой в области, попросил:  создайте у нас филиал; там тоже   удивляются: «Почему именно у вас? Далековато».   Вот так пока   и   не удалось никого зажечь. А ведь выгода какая от кроликов     будет! И с кормами проблем  нет.  Картофель,  морков­ку, свеклу ребята в  бригаде вы­ращивают.

— А как же пенсия? — не удержалась я.

Георгий Константинович промолчал...

В последнее время мы как-то стесняемся говорить возвышенные слова – век, наверное, стал суровее. Но о  Георгии Константи­новиче мне хочется писать имен­но так, «высоким- стилем».

Живет в своем Имантавском селе директор сельской школы Прохоров. Живет в деревне, а одновременно — на переднем крае педагогики. Учит ребятишек ра­ботать, на тракторах и доить ко­ров. Воспитывает в своем моряц­ком клубе рыцарей «без страха и упрека» и, напрочь забывая о своих личных делах, спешит де­лать государственные. В самодея­тельном хоре он споет песню на «бис», а если попросите, загово­рит на французском и иранском языках. И на все лето окунется в бесконечные хлопоты, и каждый год ему будет недосуг уйти ле­том в свой законный отпуск.

— Благодарю за хорошую служ­бу!  — скажет он мальчишкам    в конце лагерного сезона.  И поду­мает, что без школы   ему, навер­ное, никуда, а пенсия подождет...

2 августа 1985 г. «ЛС».