После долгих раздумий Треверс дала добро на экранизацию своей книги в студии Уолта Диснея и даже с радостью согласилась с его выбором актрисы: на роль Мэри Поппинс он пригласил Джулию Эндрюс. Но, увидев результат, писательница недовольно заявила: «Фильм Роберта Стивенсона — чересчур приторная постановка моей книги, моя Мэри никогда не была такой милой. Слишком милой». Не понравилась ей и музыка братьев Шерманов, а также большая мультипликационная вставка в середине фильма, получившего, кстати, пять «Оскаров»!Треверс с большим подозрением относилась к переводам своих книг. А по поводу русского издания и вовсе веселилась: «Есть даже русский перевод! Понятия не имею, что на этом языке скажет Мэри. Меня уверили, что, по крайней мере, она не будет толкать пропагандистских речей. В книге у русских Мэри тощая и прямая, как спичка. И не совсем реальная». А еще она заявляла, что «чужие» рисунки к ее книгам раздражают ее больше, чем плохие переводы.
В 1899, а может, в 1906 году родилась... Постойте-ка, семь лет разницы между вариантами года рождения — не странно ли? Ведь героиня нашего рассказа — ровесница века, мифолог и писательница, известная «мама» не менее известной Мэри Поппинс!

Итак, в 1899 (допустим!) году в городке Мэриборо, что в Австралии, родилась девочка. Родители дали ей имя Хелен. Она с удовольствием сочиняла сказки о волшебной лошади и рассказывала их младшим братьям и сестрам. Спустя много лет, став знаменитой, Хелен писала: «К сожалению, я никогда не узнаю, какая добрая фея наделила меня при крещении удивительным даром, чистейшей из земных радостей — вечной любовью к сказке. Этот дар проявился во мне весьма рано, когда я еще принадлежала миру природы. Яблоко Евы еще красовалось на ветке, у каждого соловья был император, внимавший его песням, а любой муравей или жучок мог оказаться на поверку заколдованным принцем».

Хелен Линдон Гофф прожила 97 (а может и 89) лет! Она много путешествовала, жила в разных странах. Ее друзьями были известные поэты Йейтс и Эллиот. Она серьезно изучала труды Е. П. Блаватской и других теософов, была знакома с Гурджиевым. Ее литературное наследие разносторонне: сказки, сборники путевых очерков (один из них «Путешествие по Москве»), статьи по философии, мифологии. Она читала лекции, была почетным доктором в Питтсбурге, получила Орден Британской империи за вклад в литературу. Но весь мир знает ее как Памелу Треверс, написавшую сказку об удивительной няне Мэри Поппинс.

Сказок для детей написано много, но только некоторые западают в сердца маленьких читателей и остаются там навсегда. Проходят годы, а их помнят и любят. Интересно почему?

Треверс с большим подозрением относилась к переводам своих книг. А по поводу русского издания и вовсе веселилась: «Есть даже русский перевод! Понятия не имею, что на этом языке скажет Мэри. Меня уверили, что, по крайней мере, она не будет толкать пропагандистских речей. В книге у русских Мэри тощая и прямая, как спичка. И не совсем реальная». А еще она заявляла, что «чужие» рисунки к ее книгам раздражают ее больше, чем плохие переводы.

Памела Треверс много и серьезно изучала мифы и сказки, считая себя прежде всего мифологом и фольклористом, ей принадлежит исследование различных вариантов сюжета сказки о спящей красавице. Среди ее поздних произведений — путевые очерки и сборник эссе «Что известно пчеле: размышления о мифе, символе и сюжете» (1989).
«Мир предстает детям в первоначальном единстве, — объясняла Памела Треверс. — Не услышав еще ни одной сказки, ребенок живет в мире мифов и легенд, где святой Георгий и Король Артур, пусть и под другими именами, охраняют скрещения дорог и заветные тропы, а ужасный дракон Грендель, еще не сраженный Беовульфом, принимая различные обличья, изрыгает пламя налево и направо. Считалки, дразнилки, незатейливые песенки — все они заключают в себе удивительные истории. Но в еще большей степени источником мифов становятся случайно услышанные обрывки взрослых разговоров, пересудов и сплетен. Осторожный намек, предвзятое мнение, театрально прижатый к губам указательный палец чреваты сказками, как облака дождем. Иногда мне кажется, что ребенок, умеющий слушать, не нуждается в чтении, наши сказки ему ни к чему, он создает их сам. Достаточно, следуя собственной логике и вкусу, сложить вместе отдельные фрагменты — и сказка готова! Для меня многозначительные взгляды и кивки маминых подруг, чинно шествовавших под зонтиками или беседовавших за чаем под легкий перезвон посуды, явились первыми упражнениями на пути постижения мифа. Когда, спустя годы, я прочла античные мифы о Зевсе, посетившем Данаю в образе золотого дождя, о Персее, сразившемся с горгоной Медузой, о подвигах аргонавтов, то и дело оказывавшихся на волосок от гибели, — все эти приключения не казались мне удивительными, ведь я уже была знакома с их современными версиями, которые подслушала из бесед взрослых».

Становясь взрослыми, дети окунаются в рутину, проблемы и заботы и забывают удивительный мир сказки, а Мэри Поппинс выросла, «но не забыла». И поэтому она без труда поднимает с асфальта нарисованную сливу и, как ни в чем не бывало, надкусывает ее.

Треверс не оставила дневников. «Я не привыкла писать о личных проблемах, меня волнуют только идеи. Идея ЧМэри Поппинс“ раздувалась во мне и рвалась наружу, как занавеска на окне, всю мою жизнь. Может, это она придумала меня, и оттого мне так тяжело писать автобиографию. Настоящая биография — это история души». Похоже, что история души Памелы Треверс — это и есть история Мэри Поппинс, о которой она написала шесть книг. После третьей книги писательница сделала попытку закончить повествование. Но ей не дали дети. Они завалили Памелу письмами, они требовали, умоляли, грозилиѕ «Мадам, — писал один юный джентльмен, — вы отослали прочь Мэри Поппинс. Этого я Вам никогда не прощу! Вы заставили всех детей плакать!» И Мэри Поппинс продолжила радовать маленьких читателей новыми приключениями.

Памела Треверс верила в сказки и чудеса, верила в бесконечность жизни, поэтому не смогла написать когда-то задуманную книгу «Прощай, Мэри Поппинс». «Итак, a Dieuѕ Там, где сердцевина крепка, а концы смыкаются и нет ни начала, ни конца, там нет слова прощай», — написала она в одной из своих статей.

Она умерла в 1996 (или 1995?) году тихо и незаметно для мировой общественности и прессы. Но так и должно быть, ведь о сказочниках никогда ничего не известно наверняка. Кроме того, что сказочники не умирают
Журнал "Человек без границ"