Коллеги - педагогический журнал Казахстана
Учительские университеты
| Главная » Статьи » В помощь учителю » Казахский язык и литература |
Живительный источик мой
| Интервью, которое вы сейчас прочтете, было последним в жизни замечательного казахского писателя, автора множества романов, повестей, сценариев и пьес, переводчика произведений Пушкина, Алексея Толстого, Тургенева, Горького, лауреата Государственной премии республики Тахави АХТАНОВА. Большой жизнелюб, красивый как внешне, так и внутренне, очень общительный человек, Тахави-ага тогда, в июле 1990 года, находился дома после инсульта. Будь какой-то не столь существенный повод для беспокойства уважаемого мэтра, литературная редакция Казахского радио вряд ли осмелилась бы потревожить его. Но тут речь шла о самом что ни на есть важном, самом кровном – о языке. Только что был принят Закон «О языках в Казахской ССР», и вступление его в действие было отмечено праздничными торжествами во всех городах и селениях республики. Принята была также Государственная программа развития казахского языка и других национальных языков в Казахской ССР на период до 2000 года. Отправной точкой ее являлось следующее положение: «Казахскому языку придан статус государственного. Русский язык признан языком межнационального общения, ему обеспечено свободное функционирование на всей территории республики наравне с государственным. Закон предусматривает также защиту интересов представителей каждого народа в сфере языка». Вот эти два обстоятельства и предопределили нашу встречу. – Безусловно, – сказал тогда Тахави-ага, – документ, возвращающий народам Казахстана их родной язык, – явление чрезвычайной важности. Практически он ставит все на свои первоначальные места. Ведь еще в 1920 году Первый учредительный съезд Советов Киргизской, то есть Казахской, АССР принял декларацию, гласившую, что «каждая нация имеет одинаковое право пользования родным языком во всех государственных учреждениях и школе». Тогда же было введено делопроизводство на казахском языке. В республике были открыты национальные школы, газеты, училища, вузы. Они функционировали до 1933 года. То есть до того момента, пока законная практика эта не была объявлена буржуазно-националистической и антисоветской. Сегодня уже нет надобности объяснять, чем оборачивались подобные акции времен культа. Цвет интеллигенции, в том числе и педагогической, был основательно вырублен, и это особенно сказалось на развитии казахского языка. Некогда могучей, широкой реке его было отведено узенькое русло, да и то не столько для жизни, сколько для иллюстрации идеи братства в кругу процветающих народов нашей страны. И это искусственное перетягивание артерий привело к тому, что родной для казахов язык стал чем-то вроде второстепенного, подсобного, и они стали стесняться говорить на нем. – То есть была нарушена та самая связующая нить, разорвать которую – все равно, что разрубить живое тело истории? – Именно так! Действия подобного рода приводят к деформации культуры, основ нравственности, человеческой психологии и, естественно, самого языка. Всякая такая встряска подобна стихийному бедствию, после которого требуется немалое время на восстановление. – Кстати, готовясь к разговору с вами, я просмотрела довольно обширный раздел казахских пословиц и поговорок на тему «Слово и речь». Например, такие: «Язык – ключ к душе человека», «Доброе слово – половина счастья». Или – «Меткое слово выбивает батыра из седла», «Искусные руки ковер создают, искусные слова песни рождают». Тут что ни выражение – то, в общем-то, жемчужина: «Слово умницы ценнее угощения дурака», «Языком занозу вытащишь», «Прожитый день не вернется, а мудрое слово останется», «Язык осилит то, что и слон не подымет»… Сведенные воедино, они ярко характеризуют любовное, вдумчивое и уважительное отношение к собственному языку. – И это естественно. Ведь язык для нации – это самое главное. Есть нации, которые гордятся выдающимися памятниками архитектуры и других материальных культур. А у моего народа – в силу исторической судьбы – таких памятников не так много. Народ создавал великую кочевую цивилизацию, произведения искусства на дереве, шерсти, в металле, коже. Они истлевали, не сохранялись. И главной ценностью оставался язык. Народ культивировал Слово. Бии все споры свои решали в словесном турнире. Там логика, красноречие играли главную роль. И изречения их передавали из поколения в поколение, из уст в уста. Когда говорили: «В нашем роду был такой-то знатный человек», – люди спрашивали: «А какое умное изречение, какой афоризм оставил он?» И народ создавал, конечно, богатейшее устное народное творчество – эпосы, дастаны и кисса. Богатырский эпос, любовный лирический эпос, поэмы. В девятнадцатом веке родился великий Абай. Он, Абай, был синтезом народной мудрости, народной мысли и трагедии ума. И он поднял родной язык на такой высокий уровень – философский и поэтический. Потом появился Ахмет Байтурсынов. Это был великий просветитель – он создал нашу грамматику. Грамматика Байтурсынова оказывает влияние на другие тюркские языки, на создание их грамматик. Он был писателем, ученым. Потом был Жусупбек Аймаутов – первый казахский прозаик наш. И Ауэзов великий наш. Вот на этих четырех столпах и поднялся казахский литературный язык. Его развивали, конечно, другие писатели – Мыржакып Дулатов, Магжан Жумабаев, Сабит Муканов, Габит Мусрепов, Габиден Мустафин, Ильяс Джансугуров, Беймбет Майлин. – Такая великолепная плеяда! – Да. А сейчас несут это знамя Абдижамил Нурпеисов – у него богатейший язык и Абиш Кекильбаев. Абиш – сравнительно молодой, из нетронутой казахской среды, из села Онды мангышлакского оазиса. Он пришел в литературу с богатейшим народным языком, отсюда образность и своя особая философия его произведений. Это достойный продолжатель литературной традиции. А потом есть писатели Кабдеш Жумадилов, Есенжол Домбаев и многие другие. Природа казахского языка в их произведениях не нарушается. Конечно, литераторов на письме у нас могло быть много больше. Но вы же знаете, какие катаклизмы происходили в нашем обществе! Какую могучую природу мы уничтожили – целые моря осушили, землю такую великую испоганили. Но мы испортили также и целые языки. И если в литературном отношении наш язык сохранился хорошо – в произведениях, в книгах, то в быту, в обиходе, служебном пользовании казахский язык отошел на второй план, стал терять свою самобытность. Он стал как бы языком переводным. Да, скалькированным! И всюду русские обороты стали применяться. Часто переводятся постановления, официальные материалы, доклады. Пишутся на русском и переводятся на казахский в том же, русифицированном, строе. Они, эти доклады и официоз, и русский-то язык не украшают, а природу казахского вообще извращают. – Но принятая программа, согласно которой казахский язык получает статус языка государственного, должна выправить это положение. – Казахский язык, считаю я, был при смерти, и этот закон – реанимация казахского языка. Теперь, думаю, пойдет на поправку наш красочный, образный язык. Да-да, казахский язык – он ведь очень образный. Вот слово «коз» – «глаз» – имеет много значений, до десятка смыслов. «Коз бол» – значит «присматривай», «агамнын козi» – «он – глаз моего брата», «я вижу жизнь его глазами». Такой замечательный образ. И еще у казахов есть выражение: «Аталы соз» – «слово с хорошим происхождением», «только нахальные не остановятся перед таким словом». Этот культ слова был у нашего народа очень сильным. Когда Срыма Датова – батыра, бия, оратора – спрашивали: «Был ли хоть один случай, чтобы вас победили в словах?», – он отвечал: «Побежденным я бываю каждый день». – «И кто же вас побеждает каждый день?» – «Побеждает тот, кто не понимает значения слов». – В общем-то, слово связано с внутренней культурой человека. Если народ преклоняется перед словом, то интеллектуально он достигнет высокого уровня. Казахские национальные этические нормы – на уровне европейских и даже перекликаются с древнеримскими. А язык… С уходом языка утрачиваются священные понятия и духовные ценности. Ведь каждое слово представляет ценность – моральную, нравственную, и восстанавливать их теперь хоть и трудно, но необходимо. Надо в этом направлении работать. – Вы мудрый человек, вы прожили жизнь, размышляли над многими явлениями бытия, историческими событиями. Вы так разумно и с душой говорите о своем языке. Наверное, у вас есть какие-то предложения, советы по его возвращению. – Для возвращения языка надо использовать все возможные приемы, методы и пути. Казахским детям, выросшим вне своего языка, надо изучать его. Это, конечно, не будет тот, молоком матери пропитанный язык, но это все-таки родной язык. Конечно, не будем прибедняться. Сейчас вот айтысы, состязания в стихах. Это же такое мощное эмоциональное воздействие на народ. Сейчас, знаете, сильно политизировались в связи со свободой слова, гласностью. И там наряду с сорокапятилетними, тридцатилетними иногда девятнадцатилетние парнишки такое выдают! Это вселяет уверенность. Но многие казахские ребята стыдятся, что не знают языка или знают очень плохо. Но ничего, надо просто каждый день что-то узнавать и совершенствовать. Дома разговаривать только на казахском языке – так быстрее усваивается, закрепляется изученное. Да, небогато пока, но что поделать! То богатство языка, что живет в народе и сохранилось в книгах наших классиков, – это не потерянный вовсе язык. Экстремизма языкового, как я понимаю, у нас нет. Сохранение языка своей нации – не есть национализм, это самосохранение народа, его национального достоинства. Человек с достоинством никогда не унизит достоинство другого. А если он это сделает, то значит, у него нет достоинства. Так же и нации. Мы гордимся тем, что у нас лаборатория дружбы народов. Но, как известно, лаборатория предполагает наличие подопытных. Этими подопытными были мы все. А вот опыты производились не совсем удачно. Казахстанцы всех национальностей должны уважительно относиться к казахскому языку. Ну, хотя бы на бытовом уровне изучить его. Правда, дело это добровольное, заставить сделать это никого нельзя. Но поскольку Казахстан – наша историческая родина, то все, кто живет здесь, должны все-таки уважать его коренное население. – Вы заговорили о том, что сейчас много молодых талантливых людей – айтысы, состязания. Это то, что органично в народе развивается. Но, наверное, должны быть люди, которые занимались бы сбором этих и других его словесных богатств. – У нас есть устные поэты конца XIX – начала XX века. Например, в нашем крае был поэт Сар-Шолак. Он такой острый, удивительно образный. Был также Акмолы Коржау – он расстрелян где-то в начале 30-х годов. Я не успел в свое время записать – у него было такое стихотворение, за которое его арестовали. Вы же знаете об ужасном 32-м годе, когда народу небывалый разор пришел, когда он обнищал. И Акмолы великолепно, с великой трагической силой все это описал. Вот теперь надо найти это стихотворение. Как-то один земляк-старик рассказал мне его наизусть – такие вещи ведь в памяти народной хранятся. Там, в этой памяти, хранится столько запрещенного и уничтоженного в оригинале! А вот собрать бы эти крамольные стихи, пока живы те люди, которые помнят. Все это фонд родного языка. Вышел «Казахский толковый словарь», но туда не попали многие слова. Надо пополнить. Потом Фразеологический словарь, составленный Кенесбаевым, – его тоже очень крепко надо пополнить. Не дать умереть словам, выражениям. Они исчезают, и от этого скудеет наш язык. Собирать его, пополнять – прямое дело ученых, которые работают в институтах языка, литературы. Сейчас у нас есть общество «Казахский язык», вот и надо мобилизовать его членов на сбор забытых словесных сокровищ – у кого-то в памяти что-то ведь удержалось. – Вы всю жизнь имеете дело с таким сокровенным материалом, как язык. Вы, писатель, как ощущаете этот материал? – Я вроде неплохо знаю и русский язык. Но переводить свои произведения на русский язык я как-то не осмеливался. Вот Ауэзов знал лучше всех нас русский язык. Но когда его спросили: «Вы же прекрасно владеете русским языком. Почему вы себя не переводите?» – он ответил: «Для того чтобы переводить на какой-то язык, надо сны видеть на нем». И действительно, когда речь идет о казахском, я владею им, ну, как говорят: «Аттын кулагында ойнайды», то есть «на ушах лошади играет». Так и я свой казахский могу мять так и сяк. Но русским языком так свободно распоряжаться я не умею. Не могу свободно слово образовать, словосочетания какие-то. А казахский язык – на нем можно что угодно творить. В общем, это язык родной, он никогда тебя не покидает, тебе не изменяет, и ты знаешь все его повадки. Знать повадки языка, ваять из него то, что диктуют тебе твоя мысль и фантазия, владеть им с искусством эквилибриста, находить в нем совет и утешение – это ли не высшая радость, которую мы так и называем – владение родным языком. Издали зовет, от души идет, Заставляет нас трепетать. Он всего острей, он всего быстрей, Может к месту лань приковать. Многоликий, гибкий язык, Ты в устах народа велик! Так писал незабвенный Абай. И пусть провозглашенное им в свое время величие казахского языка обретает сегодня свой обновляющийся смысл, пусть он станет собственным «я» каждого, кто хочет на нем говорить. Время возвращает все на круги своя, и в этом мудрость, завещанная предками. Людмила Енисеева-Варшавская. | |
| Просмотров: 3275 | |
Четверг, 2024-04-25, 8:32 PM
Приветствую Вас Гость
Приветствую Вас Гость
Форма входа |
|---|
Социальные закладк |
|---|
Поиск |
|---|
Друзья сайта |
|---|
Теги |
|---|
Статистика |
|---|