(6) Не плачьте обо мне - я проживу а откр.m
(7) той хромоножкой, вышедшей на паперть, b закр.f
(8) тем пьяницей поникнувшем на скатерть, b закр.f
(9) и этим, что малюет Божью Матерь, b закр.f
(10) убогим богомазом проживу. а откр.m

(11) Не плачьте обо мне. - Я проживу а откр.m
(12) той грамоте наученной девчонкой, b закр.f
(13) которая в грядущести нечеткой b закр.f
(14) мои стихи, моей рыжея чёлкой, b закр.f
(15) как дура будет знать. Я проживу. а откр.m

(16) Не плачьте обо мне - я проживу а откр.m
(17) сестры помилосердней милосердной, b закр.f
(18) в военной бесшабашности предсмертной, b закр.f
(19) да под звездой моею и пресветлой b закр.f
(20) уж как-нибудь, а все ж я проживу а откр.m

Цель настоящей статьи – познакомить с процедурами лингвистического анализа художественного текста как вида учебной деятельности, в котором нашли отражение идеи российских и казахстанских лингвистов в этой области (Л.В. Щерба, Н.С. Болотнова, Ж.К.Киынова и др.).
Как известно, целью лингвистического анализа стихотворения выступает языковая организация текста (Л.В. Щерба). Приступая к работе над лингвистическим анализом текста на начальных этапах обучения лингвоанализу аудитория обращает внимание на очевидные «приметные места» этого текста. В частности, на анафорический («Не плачьте обо мне – я проживу») и эпифорический («я проживу») повторы данного текста. Название стихотворения «Заклинание» настраивает читателя на мистическое восприятие, но первая строка «Не плачьте обо мне – я проживу» говорит, что это будет мольба, просьба (ср.: лексическое значение заклинать «настойчиво умолять о чем-н. во имя чего-н. (высок.)», заклинание – «результат такого действия, страстная мольба о чём-либо) (СО, с. 169). Вместе с тем в семантической структуре этого слова представлен ещё один лексико-семантический вариант (а в некоторых словарях – слово-омоним) «Магические слова или выражения, предназначенные - по суеверным представлениям - воздействовать как колдовское или целебное средство; часть магического культа в ранних религиозных представлениях, словесная формула для подкрепления просьбы, достижения заветной цели». Ритмический рисунок этого стихотворения, в основе которого лежит анафорически-эпифорический кольцевой принцип, поддерживает идею не просто мольбы, но и желания лирической героини магически влиять на судьбу, предвидеть её в размытых очертаниях будущего.
Стихотворение написано 5-ти стопным ямбом, нередко со спондеем и пиррихием, что создает «рваный» ритм стихотворения. Стихотворение состоит из четырех строф – квинтетов; стихотворная рифма – опоясывающая, преобладают мужские и женские клаузулы. Стихотворный размер – пятистопный ямб с нередко встречающимися спондеем и пиррихием.
Нарушение ритма в 14 строчке («мои стихи, моей рыжея челкой») создает определенный переход к финальной части стихотворения. Эти неприятные зрительские образы создаются и ассоциативно поддерживаются звуками и звукосочетаниями [ш], [к], [р’], [кру], [ван], [прост], [ил]. Ассонанс гласных фонем [о] и [е] очевидно поддерживает противопоставление темного и светлого, жизни и смерти. Способность определенных звуков воспроизводить атмосферу, настроение, эмоциональный настрой очевидна. Так, фонемы <с> // <ж>, <с> // <ш> создают представление о шепоте.
Лингвистическое комментирование. При чтении анализируемого стихотворения нами было выделено несколько слов, употребляемых автором, которые, как нам кажется, следует рассмотреть подробнее. Это такие слова и выражения, как: «каторжанка», «чахоточная», «малярийный юг», «паперть», «богомаз», «нечеткая грядущесть», «военная предсмертная бесшабашность».
Требующие комментария слова создают в тексте определенный эмоциональный настрой и ассоциации, которые относятся к разным тематическим полям (обозначение лиц женского пола, религия, абстрактное понятие). При этом однородные существительные включаются в более широкий контекст, концептуально связанный с темой женщины, её предназначением, и теми конкретными ипостасями, в которых она живет, радуется, негодует (ср.: нищая, петербуржанка, южанка, хромоножка, девчонка, милосердная сестра). И образы эти конкретны и вещественны, организованы в уплотненном сгустке истории XX века с её потрясениями глобального масштаба и жизни отдельно взятого человека.
Интересно отметить, что глубоко лирический эмоциональный вызов лирической героини заполняется важными политическими и социальными мотивами, для чего поэтесса использует устаревшие слова (чахоточная, каторжанка), слова с оттенком книжности (петербуржанка).
Основное значение слова "чахоточная" вполне понятно: "чахоточная – женщина, болеющий чахоткой". Однако это слово, согласно словарю русских синонимов, также имеет и переносное значение ‘хилый, чахлый, болезненный’. Очевидно, что автор использует это слово в стихотворении в переносном значении, говоря о "чахоточной и злой петербуржанке".
Объяснения требует и сочетание «малярийный юг» (на малярийном юге проживу). Инверсированная строчка создает особую атмосферу противопоставления (север - юг), той извечной несовместимости, в которой формируется сознание героини.
Выражением "на малярийном юге проживу" автор хочет подчеркнуть, что лирическая героиня, несмотря ни на что, выживет и будет счастлива вопреки всем препятствиям и неурядицам, поэтому выражение "малярийный юг" – выражает высшую степень непригодности либо непривлекательности или неблагоприятности некоего места для существования в нем.
Во второй строфе стихотворения используется слова с религиозной тематикой. Ср.:
Не плачьте обо мне - я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей поникнувшем на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу
"Паперть - церковное крыльцо, площадка перед входом в церковь". Или:
"Богомаз (разг., шутл.) – плохой иконописец".
Слово "богомаз" используется автором с определенной целью, для того, чтобы подчеркнуть разговорный, повседневный стиль девятой и десятой строки, а возможно и в противопоставление упоминавшемуся слову "паперть", также принадлежащему к религиозной тематике, но имеющему, в отличие от "богомаза", более серьезное значение и употребляемому в письменной речи.
В 3 и 4 строфах требуют коммеентария: "грядущесть" – своеобразный авторский неологизм, означающий "будущее", производное от прилагательного "грядущий", имеющего значение "будущий, скорый, следующий". И повторяющееся в 18-й строчке отвлеченное существительное «бесшабашность»
Говоря же о "нечеткой грядущести" автор, очевидно, подразумевает неопределенность будущего, неуверенность в том, что произойдет или не произойдет в скором времени.
Поуровневый анализ текста. Предметом анализа текста по уровням становится выяснение того, как единицы разных уровней (фонетического, словообразовательного, морфологического, синтаксического, стилистического) участвуют в выражении идейно-тематического содержания текста.
С фонетической точки зрения в данном тексте встречаются следующие явления:
1. аллитерация, а именно повтор шипящих согласных [ж]; [ч]; [ш], [ш'] на протяжении всего стихотворения; к примеру в следующей строфе:
(1)Не плачьте обо мне - я проживу
(2) счастливой нищей, доброй каторжанкой,
(3) озябшею на севере южанкой,
(4) чахоточной да злой петербуржанкой
(5)на малярийном юге проживу.
Автор путем сознательного использования резких и неблагозвучных, а порой и сложных, словно "неудобных" для произнесения слов, создаёт некий диссонанс во всем стихотворении. Этот диссонанс в звучании поэтического текста отражает и смешанные чувства самого автора (лирической героини), ее конфликт с самой собой и с окружающим ее обществом, а твёрдо и резко звучащие лозунги словно произносятся для того, чтобы приободрить и убедить себя в правоте своих слов.
2. ассонанс гласного [а] (иногда представленного графически буквой а, иногда – буквой о) на протяжении всего стихотворения; а также ассонанс гласных [о] и [и] практически в каждой строчке:
(1) Не плачьте обо мне - я проживу
(2) счастливой нищей, доброй каторжанкой,
(3) озябшею на севере южанкой,
(4) чахоточной да злой петербуржанкой
(5) на малярийном юге проживу.

(6) Не плачьте обо мне - я проживу
(7) той хромоножкой, вышедшей на паперть,
(8) тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
(9) и этим, что малюет Божью Матерь,
(10) убогим богомазом проживу.

Эти явления создают мелодичность и общий ритм стихотворной строки и всего текста в целом.
3. звуковые повторы встречаются в первой строфе ([жанк] – петербуржанкой, южанкой, каторжанкой), а также в следующих строках:
(8) тем пьяницей, поникнувшим на скатерть
(10) убогим богомазом проживу
(14) мои стихи, моей рыжея челкой
Эти случаи создают особую ритмичность текста, спиралеобразный характер которой, поддерживаемый анафорическим повтором строки «Не плачьте обо мне …», получает все большее напряжение к концу стихотворения.
С морфологической точки зрения в данном тексте встречаются существительные, глаголы, прилагательные, причастия и деепричастия, предлоги, местоимения, союзы. Особо часто автор использует существительные, на них чаще всего и делается акцент, имен существительных в стихотворении 21: "заклинание", "нищей", "каторжанкой", "на севере", "южанкой", "петербуржанкой", "на юге", "хромоножкой", "паперть", "пьяницей", "скатерть", "Матерь", "богомазом", "грамоте", "девчонкой", "грядущести", "стихи", "челкой", "дура", "сестры", "бесшабашности", "под звездой". Из 22 существительного 18 являются конкретными и 4 – абстрактными.
В то же время глаголов, использованных в стихотворении, насчитывается всего 15, из них два глагол "не плачьте" и "проживу" повторяются 12 раз, в первой и последней строке каждой строфы. Эти глаголы являются самыми важными для понимания идеи стихотворения, впрочем, самым ключевым и наиболее частотно употребляющимся является глагол "проживу", который представляет собой своеобразное обещание лирической героини, (более адресованное самой себе, нежели читателю) пережить все трудности и неудачи, а также, несмотря ни на что быть счастливой.
Статичность пространства текста поддерживается использованием прилагательных, причастий («озябшей», «вышедшей», «поникнувшим», «наученной», «счастливой», «доброй», «чахоточной», «злой», «малярийном», «нечеткой», «милосердной», «военной», «предсмертной», «пресветлой»), статичным же становится и форма деепричастия («рыжея»). Количество местоимений («обо мне»(3), «я»(6), «этим», «той», «моей», «мои», «моею») выражает позицию лирической героини, множество тех масок и ролей, которые «примеряет» на себя автор. Одна из этих «масок» - ворожея, заклинатель – теснейшим образом связана с основной идеей стихотворения – веры в свои силы, творчество, в жизнь.
Как известно, «ассоциации в художественном произведении не возникают спонтанно. Они – результат художественно-творческого процесса, в котором отдаленные, не связанные логическими скрепами представления приобретают вполне понятные связи между описываемыми явлениями» [1, с. 26]. Возникающие в тексте ассоциации образуют разноплановые масочные картинки, и в этом случае «маскарадность» становится критерием авторской позиции героини. Лирический герой (героиня) стихотворения настолько близка автору, воспринимающему своё «я» с позиций разных социальных, эмоционально и психологически разных образов. Читатель – это полноправный участник этого диалога, и в стихотворении каждый катрен как ответ на вопрос.
В стихотворении четко прослеживаются два временных пласта – настоящее и будущее: они актуализированы через императив, категоричность которого не связана с его значением «приказа, просьбы», а – скорее – утверждением («не плачьте обо мне»), противопоставленного значению будущего совершенного («проживу»). Глагол «прожить» семантически осложнен, является ключевым к пониманию идеи стихотворения в целом (ср.: жить ‘существовать, находиться в процессе жизни’).
С точки зрения словообразования в стихотворении отмечается его относительная однородность: непроизводность большинства использованных в тексте слов противопоставляется архаической книжности сложных слов (ср.: «богомаз», «хромоножка»).
В отдельных строфах повтор становится ведущей чертой петербуржанка, каторжанка и южанка с повтором слов с суффиксом –анк-, а в 4-й строфе повторяется корень («сестры помилосердней милосердной»), создающий важный для понимания текста в целом повтор.
С лексической точки зрения лингвистический анализ текста предлагает наиболее показательные результаты, поскольку именно этот уровень текста помогает достичь целей лингвоанализа. Так, наряду с нейтральной лексикой («грамота», «звезда», «скатерть», «проживу», «счастливый» и др.) в тексте использованы и разговорные слова, относящиеся к низкому стилю («дура», «богомаз», «чахоточный», «малюет» и др.), они употребляются для усиления художественной выразительности, для выражения авторского отношения к описываемым вещам: ирония, насмешка, пренебрежение.
Стилистическая свобода пространства стиха позволяет автору выйти за рамки общепринятого, общепонятного: разговорное «малевать» намеренно стоит в одном ряду с «Божья матерь», всё более увеличивая контрасты, составляющие сущность земного бытия.
Контрастность, противопоставленность становятся основным приемом не только с точки зрения использованных приемов, например. Оксюморонных сочетаний (ср.: «счастливой нищей», «доброй каторжанкой»), и отражают основную идею стихотворения: единстве темной и светлой стороны жизни. Автор дает описание женским образам при помощи конкретных определений (ср.: счастливая нищая, добрая каторжанка, озябшая южанка, чахоточная злая петербуржанка).
«Слово, по замечанию А.Р. Лурия (Лурия, 1973), имеет в контексте не более одного значения, хотя потенциально в нем содержится много значений. Реальное употребление слова всегда является процессом выбора нужного значения из целой системы имеющихся значений. Л.С. Выготский указывает, что реальное значение слова не константно: в одной ситуации оно выступает с одним значением, в другой – оно приобретает иное значение (Выготский, 1960)» [2, с. 79-80]
С синтаксической точки зрения текст организован все в той же системе циклического повтора: 1-я, 2-я и 3-я строфы представляют собой сложное бессоюзное предложение, 3-я строфа как бы замедляет привычный ритм, эпифорически использованная строчка «я проживу» в 11-й и 15-й строчках, и анафорическое «не плачьте обо мне» противопоставлено категоричности нераспространенного «я проживу».
В первой и второй строфе используется такой стилистический прием, как инверсия. В пятой строке это "на малярийном юге проживу", в десятой строке это "убогим богомазом проживу". С помощью инверсии на первый план выдвигается второстепенные члены предложения с целью выделения ключевого слова стихотворения «проживу».
Также хотелось бы отметить, что во всех строфах используются параллельные конструкции, которые придают стихотворению дополнительную органичность и логическую связность. Ритмообразующим становится и использование однородных членов предложения в каждой строфе.
В основном все предложения в стихотворении повествовательные, так как в основном лирический герой словно находится на исповеди, или, с другой стороны, мы будто является свидетелями его внутреннего монолога, который не предусматривает вопросов или приказов. С другой стороны, неоднократно повторяется просьба "Не плачьте обо мне", соответственно используются в стихотворении и побудительные предложения.
В качестве стилистических приёмов в стихотворении использованы следующие тропы и фигуры речи:
1. сравнения: «девчонкой, которая/ мои стихи/как дура будет знать...»
2. эпитеты: "чахоточной петербуржанкой", "малярийный юг" и др.
3. оксюморон: "счастливой нищей", "доброй каторжанкой"
4. анафора и эпифора: каждая строфа начинается с фразы "не плачьте обо мне" и заканчивается словом "проживу", то есть имеет место рамочная структура.
5. перифраза: богомаз – "этот, что малюет Божью Матерь"
6. инверсия: "убогим богомазом проживу", "как дура будет знать", той грамоте наученной девчонкой", "под звездой моею и пресветлой" и др.
7. повторы: в 14 строке "мои моей", в 17 строке "милосердней милосердной".
8. антитеза: в первой второй строфах противопоставление понятий юг-север, пьяница-богомаз и др.
Сегодня очевидно, что предметом лингвистического анализа выступает языковая организация художественного текста (Л.В. Щерба), и стилистический уровень представляет собой использованные автором приемы «украшения» речи, но они не могут абсолютизированы в процедуре такого анализа.
Лингво-поэтический анализ. Лирика Ахмадулиной не воспроизводит историю душевных страданий, а лишь указывает на них. В стихотворении "Заклинание", которое словно представляет собой исповедь лирического героя, который борется с судьбой и Богом за жизнь и счастье, она также говорит в иносказательной форме и о трагической подоснове бытия. Фраза "Я проживу" является ключевой – это своеобразный символ веры, жизнеутверждающий принцип, которому должны следовать люди в своей жизни, не всегда простой и легкой. В этом, как мне кажется, и заключается идея данного стихотворения, да и глубинная идея человеческого существования в целом.
Лирический герой представляет собой образ стойкого и оптимистичного человека, который не только готов претерпевать любые трудности и невзгоды ради того, чтобы жить. В то же время он вызывает у читателя не сострадание и жалость, а уважение и ответное желание жить. Лирический герой, созданный Б.Ахмадулиной в этом стихотворении, на примере своей жизни, осознает, что жизнь других людей сложна и в каком-то смысле трагична. Однако это не повод пасть духом и плакать, жалеть себя и кого-либо еще. Это своеобразное "заклинание" помогает другим людям переоценить свою жизнь, а провозглашением своих жизнеутверждающих лозунгов, которые, впрочем, направлены не на читателя, а на самого рассказчика, лирический герой ярко и полно выражает своё собственное отношение к жизни. "Заклинание" не обращено к кругу читателей, оно скоро представляет собой внутренний монолог лирического героя, который обращен к нему же. Это, пожалуй, и определяет жанр этого произведения – лирическое стихотворение.
Литература
1. Абдуллаев А., Набиева Н. Текст в качестве основной единицы языка // Материали за 3-а международна научна практична конференция «Наука и образование без граница – 2007» (16-27 декември 2007 година). – 2007. – Т. 9. Филологични науки. – София.: «Бял ГРАД-БГ» ООД. – С. 3-5.
2. Москалева Е.В. К проблеме изученности восприятия нового слова в психолингвистике // Материали за 3-а международна научна практична конференция «Наука и образование без граница – 2007» (16-27 декември 2007 година). – 2007. – Т. 9. Филологични науки. – София.: «Бял ГРАД-БГ» ООД. – С. 79-81.