Петр Столыпин, наверное, самый трагичный из дореволюционных политиков. Чего стоит одна только фраза “столыпинский галстук”, обозначающая, как известно, веревку палача. Да и на самого Петра Аркадьевича было 11 покушений.

Первое было совершено в августе 1906 года. Произошло это на министерской даче, в Петербурге, на острове с трогательным названием Аптекарский. Множество случайных посетителей погибли, еще больше были ранены. Ранения получили также сын и дочь Петра Аркадьевича. Сам же он не пострадал.
Деньги для подготовки покушения были получены с помощью ограбления – налетчики напали на Московское правление купеческого общества взаимного кредита, откуда и похитили около миллиона. В результате, кроме всего прочего, довольно сильно (и при этом незаслуженно) пострадала репутация А.Вишнякова, председателя правления. Он слыл либералом, и за спиной его ходили шепотки: “Набрал революционеров – вот они и устроили ограбление, указав все входы и выходы”.
Результатом покушения на Столыпина явился указ о военно-полевых судах, в которых судопроизводство длилось не более двух суток, приговор же исполнялся в течение 24 часов. За восемь месяцев судами было вынесено 1102 смертных приговора.
Иной раз даже было непонятно, покушались на Столыпина или не покушались. Однажды, например, Петр Аркадьевич присутствовал на питерском аэродроме на Первом всероссийском празднике воздухоплавания. Он и другой политик, Александр Иванович Гучков, вызвались полетать в качестве пассажиров.
Он остался жив, однако же погиб известный летчик Мациевич. Он банально выпал из кабины. Один из очевидцев вспоминал: “Я стоял у самого барьера – и так, что для меня все произошло почти прямо на фоне солнца. Черный силуэт вдруг распался на несколько частей. Стремительно черкнул вниз тяжелый мотор, почти так же молниеносно, размахивая руками, пронеслась к земле чернильная человеческая фигурка”.
И долго еще после этого судачили, что смерть пилота – не несчастный случай. Он был якобы связан с тайным сообществом офицеров Балтийского флота, и те дали ему задание – разбиться в самолете вместе со Столыпиным. Тот же не отважился гробить премьер-министра и благополучно посадил его на землю, после чего взлетел и в соответствии с понятиями офицерской чести таким образом покончил жизнь самоубийством.
Однако же доказано не было ничего.
В конце концов в 1911 году Столыпина убили. Один из очевидцев, А.Дубяго, вспоминал: “Это произошло во время антракта в Киевском оперном театре. После того как зажгли свет в зрительном зале, царь долгое время не уходил из ложи и смотрел на публику в партере. Столыпин стоял около своего кресла, которое было перед креслом Дубяго. Богров прошел мимо них к оркестру, в это время Николай II ушел из ложи, тогда он вернулся назад и в расстоянии полутора шагов выхватил из кармана револьвер и, не целясь, в упор выстрелил в Столыпина. Тот схватился за грудь и стал оседать на ручку кресла. Дубяго подхватил его под мышки, Столыпин прошептал: “Это ничего, это сейчас пройдет”. Тут подскочили люди и вынесли его из зала. Пуля попала в Владимирский крест и рикошетировала в область плевры”.
Так он окончил свою беспокойную жизнь.
И похоже, только здесь, на побережье Земландского полуострова, Столыпин мог почувствовать себя спокойно и расслабленно. Он любил отдыхать именно в этих местах. Дочка Столыпина, Мария Бок, писала: “На следующий год мы снова ездили туда, но на этот раз лишь до Кенигсберга и втроем: папа, мама и я. Из этой поездки мне запомнилась почему-то прогулка около моря в Кранце. Папа и мама тихо ходили по пляжу, разговаривая и любуясь закатом; я собирала камешки и то и дело подымала голову и останавливалась, подавленная величием моря, его полным своей особой жизни спокойствием и нежными перламутровыми тонами воды и неба. Кажется, я тогда впервые поняла, что такое природа и что она дает человеку”.
Ездил бы Столыпин в Кранц почаще, может быть, вся история страны сложилась бы иначе.