БОЛЬНАЯ ТЕМА

22 июня 2008 года, на неделе Всех Святых, ушёл из жизни Фёдор Григорьевич Углов. Выдающийся хирург современности, он был почётным академиком множества медицинских академий мира, проделал свыше шести тысяч успешных операций, стал лауреатом Ленинской премии. 

Убеждённый поборник трезвой жизни, он всколыхнул страну, непреклонно борясь с пьяным дурманом, который губит миллионы людей в России. 

Сегодня наш собеседник – профессор, вице-президент Международной академии трезвости Владимир Георгиевич ЖДАНОВ, который активно помогал Углову в борьбе за трезвость. 

– Владимир Георгиевич, история человечества знает примеры, когда пьянство губило не только отдельного человека, но и сводило в небытие целые народы. России такая история не грозит? 

– Давайте обернёмся назад. Первым декретом большевиков, как известно, был Декрет о мире. Вторым – о земле. А все ли знают, что было постановление о сухом законе? Затем в 1919 году Ленин подписывает документ, согласно которому производство алкоголя крепостью выше полутора градусов запрещается. За изготовление и продажу – пять лет тюрьмы с конфискацией имущества. За появление в нетрезвом виде – год исправительных работ. Как бы к Ленину ни относиться – он был трезвенник и при нём произошло отрезвление народа. Потребление алкоголя на душу населения составляло не более 0,2 литра в год. На всей планете, пожалуй, не было государства с более низким показателем. А потом… председатель СНК СССР А.И. Рыков стоял на той позиции, что для укрепления экономики страны нужны крупные денежные поступления в казну, иначе социализму кранты. Легче всего деньги собрать с помощью алкоголя. И дьявольское колесо закрутилось! Дешёвая водка, получившая в народе название «рыковка», заполонила прилавки. Пусть люди спиваются, зато деньги в казне обеспечены. И только много лет спустя обнаружилось, что власть сама оказалась в ловушке… 

Справедливости ради надо заметить, что Сталин понимал весь вред алкогольной отравы и держал её под контролем, перед войной и после войны уровень душевого потребления оставался достаточно низким. Только с приходом Хрущёва, который и сам был любитель пьяных застолий, началось тотальное спаивание всей страны. Потребление алкоголя на душу ныне превышает 20 литров в год. На каждом углу, в городе и деревне, ночью и днём, спиртное можно купить в неограниченном количестве. В городах Скандинавии одна торговая точка с винным товаром приходится на 30 000 населения. В России – на 240 человек. Упейся до чёртиков! И не жалуйся, что жизнь плохая. А в землю ляжешь – и вовсе будешь молчать. 

– Как власть, открывая алкогольные шлюзы, попадает в ловушку? 

– В 1925 году рабочих трезвого образа жизни было 43 процента. К 1970 году осталось менее двух. А число пьяниц и алкоголиков с 9,6 процента подскочило до 30. К 1980 году потребление спиртного выросло более чем втрое. Эпидемия поразила и работников умственного труда. Министры и завлабы, писатели и журналисты, художники и музыканты, партийные и советские работники тоже охотно приникли к бутылке. Поводов – океан. Юбилеи, уход в отпуск, возвращение из отпуска, повышение по службе, премия, просто красные дни календаря… Пили и без повода. Во время рабочего дня. По будням и выходным. Конечно, чем больше в народе пили, тем больше торговля давала денег в казну. Только богатство пьяное – сплошной убыток. Падение производительности труда, травмы на производстве, рост преступности, падение трудовой дисциплины, лечение алкоголиков, рождение психически ненормальных и дебильных детей, хулиганство, аварии… Всё не перечислишь. Народному здоровью нанесён страшный удар. А с больными людьми сильного государства не построишь. 

– Какие страны ведут трезвую жизнь? 

– В мире 44 страны живут в условиях сухого закона. В первую очередь это мусульманские страны Ближнего и Среднего Востока. Плюс те, где пьют мало. В Китае, к примеру, на душу населения приходится всего 50 граммов спиртного! Китайцам вырождение не грозит. Трезвые, они имеют огромное преимущество для развития – народный их мозг не разрушен и не угнетён алкоголем, который приравнен у них к таким наркотикам, как гашиш и героин. А Европа далеко не трезвенница. 

– Но в странах Средиземноморья или в том же Закавказье пьют не меньше нашего, однако на поверку они трезвее нас. Почему алкоголь бьёт Россию сильнее, чем южан? 

– Объяснение простое. На протяжении тысячелетий южные народы едят виноград, который вырабатывает в желудочно-кишечном тракте особый фермент, нейтрализующий алкоголь. У северных народов такой внутренней ферментозной защиты нет. Мы, русские, тоже северный народ, и наши врачи уже давным-давно обнаружили очень опасную для нас закономерность: при понижении среднегодовой температуры на пять градусов смертность от алкоголя возрастает в 10 раз. Вот почему от алкоголя погибли многие племена индейцев в Америке, почти уничтожены десятки народностей Сибири, Севера и Дальнего Востока. Уничтожается и русский народ. 

– Какие конкретные меры необходимы, чтобы остановить эпидемию пьянства? 

– Нужна осмысленная антиалкогольная политика, которая была бы основана на данных науки. У Международной академии трезвости есть совершенно чёткое понимание ситуации и рекомендации, как решить проблему. К сожалению, в верхах не заметно ни малейшего желания прислушаться. Тем не менее я вижу, как пробуждается молодёжь. Очень многие из молодых сознательно перестают потреблять спиртную отраву. 

– Владимир Георгиевич, вам лично знаком вкус алкоголя? Если да, то как и когда вы отказались от пагубной привычки? 

– К сожалению, «знакомство» было. Я, молодой кандидат физматнаук, жил в Новосибирском академгородке. Занимался проблемами оптики и голографии. А по линии общества «Знание» много колесил по стране – читал лекции на эти темы. Без выпивки не обходилось. В доме тоже спиртное бывало. Но совершенно случайно в 1983 году мне в руки попал какой-то едва различимый самиздатовский текст, отпечатанный на папиросной бумаге. Заголовок казался невероятно скучным: «О медицинских и социальных последствиях употребления алкоголя в СССР». Прочитал, и меня как ошпарило. 

Неизвестный автор убедительно, что называется, с цифрами в руках показал, в какую погибель скатывается народ. Невольно я вспомнил родное село Белово Топчихинского района на Алтае, где половина жителей уже была истреблена пьянством… Вспомнил я спившихся родственников, рано ушедших из жизни, вспомнил некоторых сокурсников университетских… И всё спиртное в доме вылил в раковину. «Отныне, – сказал я жене, – в нашем доме этой отравы никогда не будет». Я словно заново народился жить. 

– Даже не верится… 

– Тем не менее со мной было именно так. Я как отрезвел. Захотелось отыскать человека, который был автором текста, напечатанного в самиздате. Им оказался Фёдор Григорьевич Углов. Не откладывая, я взял билет на самолёт и вылетел в Питер. Фёдору Григорьевичу было в то время уже 79 лет, а энергия светилась в нём молодая. На приглашение приехать к нам в Академгородок, невзирая на возраст, он откликнулся моментально. Приехал и в Доме учёных прочитал две лекции: «Живём ли мы свой век» и «Мозг и алкоголь»… 

В те годы мне пришлось быть заместителем председателя в Совете молодых учёных Сибирского отделения Академии наук, мы в считаные дни создали секцию по пропаганде трезвого образа жизни. Сотни и тысячи экземпляров выступления Фёдора Григорьевича на вычислительных машинах размножили и распространили по городам и весям. Поехали на заводы к рабочим, пользуясь любой возможностью донести людям информацию, ранее от них скрываемую. Но партийно-советская власть Новосибирска всех, кто выступил за трезвость, обвинила в антисоветизме. 

– Странно… 

– Самый верный способ заклеймить и оклеветать человека – приписать ему «политику». «Диссиденты! Антисоветчики! Выступаете против водки, а водкой торгует государство, а государством руководит партия…» Под благовидным предлогом меня вскоре вымели из института, где я работал… Но работа наша не прекращалась. Мы собирали информацию, анализировали, сколько алкоголя выпускает промышленность, сколько народу умирает от этого, сколько становится инвалидов, сколько дебильных и физически недоразвитых детей рождается. Вывод был однозначным – нужно вводить сухой закон, иначе будущего у России не будет. Выкладки свои мы отправили в ЦК КПСС… Откликнулись председатель Комитета партийного контроля Соломенцев и член Политбюро Лигачёв. Они нас поддержали. К сожалению, полного понимания в Москве не нашлось. Тот же Николай Иванович Рыжков, председатель Совмина, стоял за неуклонное наращивание продажи населению винно-водочного товара… 

– А Фёдор Григорьевич мог чем-то помочь? 

– Его характер был слишком не по душе власти предержащей. Он требовал, чтобы власть объяснилась: во имя каких таких возвышенных целей посредством алкогольного пойла ежегодно уничтожается миллион наших сограждан? Чтобы заглушить трезвый голос Фёдора Григорьевича, остановили печатание его трудов, само имя его было запрещено упоминать в средствах массовой информации. 

Но сотни тысяч людей нас поддержали. И этого нельзя было не заметить. Апофеозом явилось проведение в 1988 году в Академгородке всесоюзной конференции, на которой был создан Союз борьбы за народную трезвость. Это был прорыв! Председателем союза стал Фёдор Григорьевич, избранный единогласно. 

– Насколько помнится, в рамках тогдашнего общества «Знание» чуть ли не в каждом городском и сельском районе существовала секция антиалкогольной пропаганды. 

– Между нами разница была – как между небом и землёй. Те секции возглавляли, как правило, всякие культуропитейщики. Они не против алкоголя выступали, а лишь рекомендовали пить из хорошей посуды, желательно хорошее вино и под хорошую закуску… Это была их «коронка». Помню, в нашем пединституте у завкафедрой пионерской работы основная мысль сводилась к тому, как обучить подрастающее поколение пить именно «культурно». 

Сами любители «тяпнуть», культуропитейщики, по сути, являлись злейшими врагами трезвости. «Пей, пей, человече! Здоровью не повредит. Только меру знай, не упивайся!» А как не упиться, если вы сами отключаете ему тормоза? Наша позиция в корне иная. Рассуждения о «культурном» и «умеренном» употреблении вина и безграмотны, и опасны, «безвредных» доз не существует. Как не бывает умеренных доз любых иных наркотиков. Пить из хрусталя или из гранёного стакана, закусывать сёмгой или занюхивать рукавом – результат одинаково печален. В любом случае человек деградирует и мозги его усыхают. Мы за полный отказ от винопития. Мы за сухой закон. 

– Сухой закон – это всё-таки кнут, в некотором смысле насилие. А принудительно, на аркане, в рай не гоняют. Человеку проще и утешительнее думать, что через «культуру» пития или «малую дозу» он и вред для себя уменьшит, и, возможно, когда-нибудь вовсе избавится от вредной привычки… 

– Думать и говорить можно что угодно. Но, по данным социологических исследований, 50 процентов россиян пребывают в стадии алкогольной зависимости. Причём каждый седьмой уже полноценный алкоголик. Учёные утверждают, что Россия переживает не просто демографический кризис, а деградацию народа, напоминающую по скорости эпидемию. 

Необходимо, чтобы явилось глубокое понимание, какой враг у дверей. Наступило время решительного вмешательства. Полумерами, «малыми дозами» или «культурным» потреблением не обойтись. Хотя бы потому, что малые дозы не уменьшают пристрастия к напиткам, а наоборот, разжигают. Река с ручья начинается, а пьянство – с рюмочки. Алкоголь – коварный наркотик. Почему-то никто не призывает ради борьбы с распространением героина или иного какого наркотического снадобья употреблять их «культурно» или «малыми дозами». Любая доза во вред. 

– Но вот в 1986 году по решению партии и правительства началась антиалкогольная кампания. Казалось бы, куда лучше? Правительство по собственному почину решило отрезвить страну! Однако, похоже, гора родила мышь и было много шума из ничего. При упоминании о той эпопее до сей поры слышать приходится только о виноградниках, напрасно вырубленных в Крыму. Это весь результат благих намерений? 

– Результаты были отличные! Душевое потребление спиртного уменьшилось на 3,7 литра. Снизилась смертность. Увеличилась рождаемость. Что же касается виноградников… Тут много путаницы и неправды, хотя перегибы и были. 

В 1978 году задолго до начала антиалкогольной эпопеи правительство «догадалось» уравнять закупочные цены на виноград столовый и виноград, который шёл на производство вин, – 20 копеек за килограмм! И столовый виноград начисто исчез с магазинных прилавков. Его вырастить – нужны повышенные затраты труда. Его с лозы абы как не снять, его непременно в руки возьми, в ящик аккуратно уложи, иначе помнётся и потеряет товарный вид. А виноград винный иное дело – скорость комбайну врубил и вместе с листьями, с насекомыми, мышами и улитками вези зелёное месиво на переработку. Затраты труда разные, а закупочная цена одинакова. И совхозы-колхозы столовые сорта пустили под топор, поскольку заниматься ими стало экономически невыгодно… 

В любом случае винить антиалкогольную кампанию в сокращении винограда на магазинном прилавке нет оснований. Единственное, о чём по-настоящему можно пожалеть, – у тогдашнего руководства страны не хватило политической воли довести борьбу с пьянством до логического конца. А когда Советский Союз распался, то и вовсе некому стало оберечь осиротелую страну. Пьяную, её легче и обобрать и обездолить. Я уж не говорю о президенте Ельцине, о его болезненном пристрастии к спиртному. 

– Но ведь есть страны, где сухого закона нет, а люди живут в трезвости… 

– К тем странам, что живут по сухому закону, следует добавить ещё сорок, где подобного закона хотя и нет, но действует традиция трезвости. Это прежде всего Норвегия. Это абсолютно трезвая страна! И Швеция тоже. У них максимально ограничено распространение алкоголя. 

– Вернёмся в Россию… 

– По данным Всемирной организации здравоохранения, при 8 литрах алкоголя на душу населения начинается необратимое угасание этноса. А в России уже в 2000 году выпили 18,5 литра. Ныне допиваем 25-ю литровку… 

Гитлер в основу оккупационной политики положил принцип: «Необходимо свести славян до языка жестов. Никакой гигиены. Ни школ. Ни больниц. Никаких прививок. Только водка и табак». Сейчас мы видим: на всех углах круглые сутки нашим детям и молодёжи предлагают водку и табак. Я много езжу по стране, вижу, что творится. 

Сухой закон, принятый в наследство большевиками от царя, фактически спасал страну и при Ленине, и при Сталине. В любом случае вплоть до 1964 года уровень душевого потребления алкоголя не поднимался выше уровня царских лет. Теперь смертность у нас превышает рождаемость, а среди новорождённых растёт число дебильных и физически слабых детей. Для умственно отсталых по стране открыто до полутора тысяч специализированных школ и 16 тысяч так называемых коррекционных классов. А сколько преждевременных смертей! Сколько убийств и самоубийств на почве пьянки! Сколько аварий в воздухе и на земле! Сколько женского бесплодия! 

Потерь не перечислить – затяжная война эта страшней, чем Великая Отечественная. Там мы теряли тысячи и миллионы жизней. Нынешний урон неисчислим. Там мы вышли закалёнными духом. Здесь если выйдем, то с отравленной и ослабленной волей. 

– На что же надеяться, если картина столь безрадостна? 

– На здравый смысл. России не привыкать к испытаниям разного рода. Она в прошлом всё одолела. Обновляясь, она поднималась всякий раз окрепшая и молодая. Не сомневаюсь – одолеет она и пьяную одурь. 

Беседовал Сергей МАКАРОВ

От редакции

Публикуя этот материал, мы прекрасно понимаем, что введение сухого закона ныне нереально, неосуществимо. Особенно после впечатлений от антиалкогольной кампании 1986 года. 

Однако проблема-то буквально вопиет. Факты заставляют содрогнуться. Пьют, когда нет работы, пьют, когда она есть. В российские города и сёла приходится завозить мигрантов ещё и потому, что местные уже не способны выйти на работу не с похмелья и продержаться в трезвости рабочий день. Самое жуткое, что это относится и к производствам, на которых заняты женщины… У нас сотни тысяч подростков-алкоголиков. 

Так что молчать нельзя. А что касается сухого закона… Если ввести его в масштабах страны невозможно, то у каждого есть возможность ввести его персонально для себя. И тут уже никакие указания партии и правительства не нужны. Нужно только спокойно и трезво поговорить с самим собой.