Это беспардонная ложь – считать Абая антиказахом
Мы сегодня по праву возвеличиваем героев прошлого, не забывая и о том, что не все в нашей истории было столь однозначно. Были в ней и свои коллаборационисты, доносчики, предатели. Было и такое, когда брат строчил доносы на брата. А разве прокурор, требовавший смертной казни для Кайрата Рыскулбекова, был не казах?
Можно вспомнить и более позднее время, 1998 год. Когда на одном из собраний только что организованной оппозиционной партии РНПК с высокой трибуны раздавались слова негодования по поводу внедрения казахского языка и изучения казахской истории. «Зачем нам история каких-то казахских батыров? Разве нельзя наших детей учить по нормальным российским учебникам?» – негодовал на весь зал свой же брат казах. И здесь же подвергалась сомнению сама мысль о построении независимого государства Казахстан. Так наша оппозиция в борьбе с президентом впервые открыто противопоставила себя интересам всего казахского народа, стараясь заслужить похвалу у сидевшего в президиуме приглашенного российского гостя, кивавшего одобрительно головой в ответ на каждую такую реплику. И именно о таких казахских пресмыкающихся «горе-героях» говорит в своем стихотворении поэтесса Куляш Ахметова:

Не пытайся лить грязь
На казахов, казах,
Ни за славу и почести,
Ни за деньги, ни так.

Нас на свете так мало,
Постарайся понять,
Что казаху поможет
Только казах.

(Перевод с казахского Серика Малеева)

И вот здесь мы переходим к собственно Абаю, в своих «Словах назидания» говорившего о подобных персонажах: «Могут ли эти люди желать друг другу добра? Чем больше бедноты, тем дешевле их труд. Чем больше обездоленных, тем больше свободных зимовий. Он ждет моего разорения, я жду, когда он обнищает. Постепенно наша скрытая неприязнь друг к другу перерастает в открытую, непримиримую вражду, мы злобствуем, судимся, делимся на партии, подкупаем влиятельных сторонников, чтобы иметь преимущество перед противниками, деремся за чины. Потерпевший не будет трудиться, добиваясь достатка иным способом, ни торговля, ни землепашество не интересуют его, он будет примыкать то к одной, то к другой партии, продавая себя, прозябая в нищете и бесчестии».
Да. Разумеется, Абай излишне категоричен в своих оценках. Он бьет по самому чувствительному, что есть у нации, – по ее национальной гордости. Колониализм разъедает национальное самосознание, но Абай не считается и с этим. Он не намерен в своих формулировках учитывать данный фактор (как смягчающий), заодно подвергая уничижительной критике власть казахских волостных управителей. Абай пишет: «Достигнув власти хитростью и обманом, волостные не замечают тихих и скромных, а стараются наладить отношения с людьми, подобными себе — увертливыми и ухватистыми, рассчитывая на их поддержку, а пуще всего опасаясь их вражды. Сейчас в обиходе новая пословица: «Не суть дела, суть личности важна». Значит, добиться намеченного можно не правотою предпринятого дела, а ловкостью и хитроумием исполнителя его».
Вполне узнаваемая картина, стоит только посмотреть на наш казахстанский чиновничий корпус. По крайней мере, на его немалую часть, служащую не делу, но лицам. Есть отчего прийти в негодование.
Однако при этом браться утверждать в ответ на критику великого просветителя, что Абай был антиказахом, как до этого додумались некоторые представители современной казахской интеллигенции, было бы делом совершенно нелепым. Поэт сказал в лицо современникам то, что до него никто не решался высказать. Притом важно, в какой тональности он это сказал, как он это выразил – с горечью и болью душевной за свой народ. Он говорит о раздробленности нации, о том, что сами казахи, снедаемые завистью, часто не дают подняться наверх достойному человеку, стягивая его вниз. Абай пишет: «О каких достоинствах наших предков мы говорим, прежде всего упрекая современников? В стародавние времена были люди, которые звались «ел басы», «топ басы». Они решали споры, управляли жизнью общества. Простой народ худо-бедно занимался своими делами. Не принято было оспаривать решения «ел басы» и «топ басы» или бегать от одного к другому. Говорили в то время: «Когда каждый сам себе бий, не ужиться и на бескрайних просторах. Но когда есть глава общины, не сгореть и в огне». Люди, признав эту истину, приносили жертву святым духам и, помолясь, отдавали бразды правления всеобщему избраннику и впредь старались поддерживать его во всем, скрывая недостатки правителя и славя достоинства. Относились к нему с должным почтением, слушались и неукоснительно повиновались, тогда и влиятельные лица не переступали пределов благоразумия. Как им было не заботиться о людях, когда все были братьями и достояние у них было общее?
И второе достоинство наших предков — люди свято берегли и дорожили единством. Стоило кому-то призвать на помощь других, упомянув при этом имена предков, как все бросались на выручку, забыв обо всех обидах и раздорах, охотно шли на уступки и жертвы. В народе говорили: «Кто не умеет простить вины ближнего, того чужой обидит».

Другие уроки Абая

В своих «Словах назидания» Абай говорит: «Наша молодежь многие годы отдает пустой зубрежке в медресе, и оттуда выходят невежественные, неразумные, не приспособленные к труду люди, которые и в дальнейшем живут обманом да ложью. Учение мулл не приносит ничего, кроме вреда». Но это не означает вовсе, что Абай отрицает Аллаха. Он видит путь постижения Бога через овладение подлинно научными знаниями, ясно осознавая, что для казахов того времени языком науки является русский язык. Отсюда его строки, в которых говорится о пользе русского образования. Экстраполируя сказанное на современность, можно смело предположить, что будь сегодня жив Абай, он бы, помимо родного казахского, столь же рьяно настаивал на получении нашей молодежью знаний на английском языке. Абай уже тогда понимал, что в этом мире побеждают нации, освоившие передовые научные достижения и технологии. Ключом к которым часто служит знание языка.
Кроме того, образование должно было помочь казахам в отстаивании своих прав перед представителями царской администрации. Только просвещенный народ, по мысли поэта и просветителя, достоин лучшей жизни. Поэтому красной строкой в его «Словах назидания» проходит мысль о необходимости отдавать казахам своих детей в обучение. Он явно досадует, когда пишет: «Никто не обладает властью, способной запугать нынешних людей. Никому не дано богатство, которого хватило бы на то, чтобы задобрить всех родителей. Потому как, не запугав или не подкупив казаха, невозможно уговорить или убедить его отдать своего ребенка в школу».
То есть фактически Абай, говоря себе: «Кто отравил Сократа, кто спалил Жанну д’Арк, кто казнил Гайсу, кто закопал нашего пророка в останках верблюда? — Толпа. Толпа безрассудна. Сумей направить ее на путь истины», тем самым возлагает на свои плечи высокую миссию наставника и просветителя своего народа. И у Абая мы читаем: «Будь в моих руках власть, я бы отрезал язык тому, кто твердит, будто человек неисправим». Он свято верит в выполнимость поставленной перед собой задачи.
И вот здесь я бы хотел привести два примера из нашей современной жизни. В Восточно-Казахстанской области, на родине поэта, существует традиция. Когда девушку выдают замуж, то вместе с приданым ей дают книгу Абая со «Словами назидания» и небольшую библиотеку детских изданий. При этом предполагается, что с рождением ребенка молодая мама обязана пробудить в своем чаде, в соответствии с заветами великого мыслителя, интерес к литературе и школе.
И другой пример. Как-то мне довелось беседовать с беженкой из Грозного, заслуженным педагогом. Так эта женщина откровенно поражалась, говоря, что в отличие от народов Кавказа, казахи слишком большое внимание уделяют образованию своих детей, отдавая порой последнее исподнее, чтобы только сын или дочь получили достойное образование.
И в этом, прежде всего, мы видим влияние Абая на умонастроение нации, сумевшего переломить существовавшее когда-то у казахов безразличное отношение к школе. Его заслугу.

Независимость – как наивысший приоритет

История казахов в двадцатом столетии полна бед и страданий. Искусственный голодомор тридцатых годов, в результате которого нация оказалась на грани истребления. Политические репрессии тридцать седьмого года, выкосившие цвет казахской интеллигенции. Никогда еще за всю многовековую свою историю казахи не переживали столь страшной трагедии.
Поэтому, чтобы не допустить повторения ошибок прошлого, нам необходимо укреплять свою независимость. У нашего народа сегодня есть свои признанные лидеры, способные повести за собой массы. Те, кого Абай называл «ел басы» и «топ басы». У казахов открыты глаза, они образованны. Мы можем уверенно говорить о единстве нации. И теперь для устойчивости нашего государства нам не хватает лишь четвертой опоры. Все еще недостижимым для нас остается последний, нравственный императив, завещанный Абаем, к которому мы никак не можем приблизиться. Мы не сформировались как высокодуховная нация.
Оттого, когда я перечитываю Абая, то осознаю, что это сказано и обо мне и моих современниках: «Казах не беспокоится о том, угодны ли Богу его моления. Он делает только то, что делают другие — встает и падает, молясь. С Богом обходится примерно как с купцом, явившимся за долгом: «Это все, что имею, хочешь — бери, не хочешь — не из-под земли же я достану тебе скот».
А значит, работа над ошибками продолжается.

И вместо послесловия

В мире многое происходит случайно. И вот одна из таких случайностей, после которых начинаешь верить в божественное провидение. Я уже закончил свою статью об Абае, согласованную с главным редактором, как вдруг в 52-м номере газеты «Казак адибиеты» от 31 декабря 2008 года мне на глаза попадается материал Серика Абикенулы «У кого берут воспитание сегодняшние волостные?».
Это тоже разговор об Абае. Но только другой взгляд другого автора, показавшийся мне чрезвычайно интересным. Привожу фрагмент статьи:
«Порой я чистосердечно ненавижу Абая. Сегодня, в ХХI веке, многие недоброжелатели казахов с огромной радостью обращаются к «Словам назидания» философа, чтобы лишний раз нас принизить. Мысли Абая, высказанные им для изменения национального сознания, для пробуждения казахов, используются такого рода нечистоплотными людьми в совершенно другом контексте. Да при этом они же еще и пытаются выступить в роли строгих экзаменаторов казахского народа. Хотя по большому счету все их слова – ничего не стоящая чепуха. Мы в состоянии отличить друзей от неприятелей. И потому их поза, фразеология, их желание выступить в роли больших «знатоков» психологии казахов стоят три копейки в базарный день».

Серик МАЛЕЕВ, Алматы

http://www.liter.kz/site.php?lan=russian&id=150&pub=12940