Сегодня наш гость  – директор Центра социально-психологической помощи детям-сиротам  «Ради будущего», психолог из Смоленска Наталья Полушкина.  В Алма-Ату Наталья приехала для участия в семинаре  для общественных организаций, занимающихся проблемами детей-сирот. Проходил он  в рамках программы развития семейных форм устройства детей, оставшихся без попечения родителей.

 - На территории нашей Смоленской  области реализуется социальный проект помощи обездоленным детям «С надеждой на счастье», - рассказала Наталья. - Им занимаемся  мы, Смоленско-Калининградская епархия и администрация Смоленской области.

- В Казахстане тоже сегодня все чаще задумываются о помощи детям-сиротам, детям, оставшимся без попечения родителей. В частности, уже около 2000 детей отданы на воспитание в патронатные семьи. Конечно, это капля в море, но как говорится лиха беда начало. К сожалению,  на сегодняшний день развитие патронатного воспитания во многом зависит от акима области. Неравнодушны, например,  акимы Карагандинской, Южноказахстанской, Кустанайской областей  к судьбам детей-сирот, выделяют деньги на их устройство в семьи, дело идет. 

Мы  знаем, что в  России патронатным воспитанием занимается довольно успешно. В частности, в вашей Смоленской области развит патронат.  А почему именно патронат?

- Это одна из самых молодых форм семейного устройства. В идеале все дети-сироты должны быть переданы в семьи. Детские дома, как правило, с  большими спальнями, с казенным распорядком дня – не самое лучшее место для воспитания подрастающего поколения. Но мы, конечно,  не делаем ставку только на эту форму. Все формы семейного устройства имеют равные права. Одному ребенку желательно помещение в патронатную семью, другому – усыновление…Кстати, есть существенные отличия систем патронатного воспитания в Казахстане и в России. У нас более четко прописано психологическое обучение и сопровождение семей и детей, которые переданы на патронатное воспитание, хотя и у нас с этим зачастую  бывают проблемы.  

- А как далеко продвинулись в патронате россияне по отношению к казахстанцам?

- Мне не хотелось бы сравнивать эту работу у вас и у нас. В России патронат существует как минимум 10 лет, а вы только начинаете с ним работать. Но я абсолютно уверена в том, что за вашим опытом – будущее. Надеюсь, что благодаря вашим программам, в Казахстане все меньше ребятишек будут оставаться без семьи.

- Патронат – это передача ребенка в семью. Но ведь, как известно, у нас немного детей -  круглых сирот. Как правило,  у ребят, воспитывающихся  в детских домах, школах-интернатах есть родители, только они по тем или иным причинам с ними не живут, ими не занимаются.

- Форма патронатного воспитания как раз и была  принята для того, чтобы помочь всем детям – тем, кто имеет статус сироты, и тем, у кого есть  родители, но они лишены родительских прав, находятся в местах лишения свободы.

- Но это ведь не очень выгодно приемным родителям? Они воспитывают ребенка,  отдают ему свою душу и сердце, а потом появляются настоящие родители и забирают его.

- В восприятии людей есть устоявшееся понятие ребенка-сироты, но  вы правы,  сегодня таких детей очень мало. А  люди хотят взять ребенка в семью,  растить его как своего.  Поэтому самым приоритетным направлением на сегодняшний день, на мой взгляд,  должна быть организация работы именно с кровной семьей. С той семьей, в которой ребенок родился. Патронат в России принят  как раз для того, чтобы помочь кровной семье. Да, ребенок помещается в патронатную семью, но при этом организуются его встречи с кровными родителями для последующего воссоединения.

Нам почему-то кажется, что поместить ребенка в замещающую семью – это решить все проблемы. На самом деле это не так. Мы забываем об истории ребенка, о том, что у него  есть своя  история. Какими бы ни были  кровные родители ребенка, он к ним привязан. И бывает, дети убегают в свою родную семью из самых элитных детских учреждений.  К сожалению, сегодня у нас государство платит патронатной семье, но не работает с кровной семьей.

- А если родители в этой семье  -  алкоголики, или мама сидит в тюрьме, а папа неизвестен? Какая здесь может проводиться работа?

- И в этом случает не все потеряно, работа по спасению этой семьи все равно должна вестись. Государственные люди  должны сказать: «Мы сделали все возможное, чтобы помочь восстановиться этой семье», и только потом – в случае ее невосстановления -  поместить ребенка в замещающую семью. 

Не знаю, как в Казахстане, а на Смоленщине сельское хозяйство после реформ  пришло в упадок, рухнули все крупные предприятия. Область столкнулась с проблемой алкоголизации населения. Поэтому в  тех районах, где проводится реабилитационная работа с семьей, необходимо серьезное взаимодействие и государственных органов, и общественных организаций. Нужно помочь родителям в трудоустройстве, оказать им соответствующее лечение.

- Я замечала, что подчас работники интернатов, детских домов не слишком охотно отдают своих воспитанников в семьи. Ведь чем меньше у них воспитанников, тем меньше работы, меньше заработок. Вы сталкивались с подобным поведением  руководителей интернатов?

- Действительно, и у нас здесь есть серьезные проблемы. Ряд руководителей  беспокоится, что они и их сотрудники останутся без работы.  У нас был такой инцидент. Мы хотели сделать экспериментальную площадку по патронату в одном интернате,  но сотрудники этого учреждения запротестовали, и патронатная площадка там открыта не была. Здесь, на мой взгляд,  важна разъяснительная политика. Как бы мы с вами не работали, закрыть все интернаты невозможно. Не мыслимо всех детей разместить в семьи, тем более что  20 процентов детей, согласно исследованиям, вообще не подлежат семейному воспитанию. Они по своей природе отторгают систему семейного воспитания. Важно перепрофилировать те учреждения, в которых директора хотят стать на путь семейного воспитания, превратить их в центры семейного устройства детей-сирот. Педагоги  в перепрофилированном учреждении могут выступать уже как патронатные воспитатели, как сопроводители детей и семей.

- В Америке принято в семьи  брать детей больных, а как у вас с этим?

- На западе нас опережают в этом вопросе лет на 50-60.  Там в этом плане совсем другой менталитет. Судите сами. На начальном этапе  мы даже встретились с тем, что сельские семьи, взявшие на воспитание детей, сталкивались с противостоянием соседей. Они показывали на их приемных детей пальцем: «У тебя собственных проблем мало, что ты берешь чужого?» Здесь большая роль принадлежит средствам массовой информации. Надо сломать стереотипы, который складывались у нас годами:  ребенок из интернатного учреждения – асоциальный ребенок. Это не так. Порою люди, которые общаются с этими детьми, замечают,  что они даже лучше домашних.

- Я недавно разговаривала с директором одного детского дома, так она говорит: «До 14-15 лет девочка как девочка, а потом из нее такое выходить начинает!»  

- Я, конечно, понимаю, что от  генетической предрасположенности никуда не уйдешь. Но с  другой стороны, в подростковом возрасте и домашний ребенок не всегда  управляем. Конечно, чем больше времени пробыл ребенок в интернатном учреждении, тем сильнее на него оказывает влияние система. У него нет образца поведения. Он берет за основу то, что видит. Чем раньше  мы передадим ребенка в семью, тем лучше. Но взгляд, что «от генетики никуда не уйдешь», «сколько волка не корми, он все равно в лес смотрит» не всегда верен. Ученые  утверждают, что социальная среда оказывает существенное влияние на ребенка. Если ребенок будет приходить в какую-то семью хотя бы в гости, у него будет наставник, если его возьмет на воспитание патронатная семья, он будет видеть  основы семейных взаимоотношений, и в его голове по крупицам будет что-то откладываться.  А если он ничего подобного  видеть не будет,  то мы будем иметь то, что имеем на сегодняшний день. А на сегодняшний день выпускники интернатных учреждений создают семьи, которые сохранить не в состоянии. И уже своих  детей отдают в интернаты, рассуждая: «Я там вырос, и мой ребенок там вырастет». Получается своего рода замкнутый круг. Системой интернатных учреждений мы  формируем у ребят потребительское, иждивенческое отношение к жизни. Я на семинаре приводила такое сравнение. К нам из Южно-Сахалинска как-то приехал менеджер крупной компании и на одном из круглых столов сказал: «Мы  поступаем с детьми очень жестоко. Когда мы приносим   животное в зоопарк, то потом не выпускаем его на волю – понимаем, что жить в иной среде оно уже не сможет. А государство сначала изолирует детей от семейной среды, какая бы она ни была,  не дает им  возможности познакомиться с реальной жизнью, а потом выставляет детей за дверь. Это преступление». Никому не секрет, что на выходе из интернатного учреждения ребенок оказывается  никому не нужен. У него нет жилья, никого не интересует, получит ли он профессию.

- Я была в женской колонии и видела, что ее осужденные находятся как бы в порочном круге. В детском доме рожают детей, потом в определенном возрасте эти дети попадают в детские дома, а потом  попадают в ту же колонию, где сидели их матери. Потому что что мать, выйдя из колонии, чаще всего о своем ребенке не думает. К сожалению, во многом этому способствует и то, что у нас оказались забыты все старые традиции, когда ребенок, выпускающийся из школы-интерната, поступал в ПТУ, ему давали общежитие, потом общежитие на фабрике. Ребенку-сироте была положена квартира от государства...

- Если мы хотим помогать этим детям, то надо менять систему. Здесь еще один грустный вариант.  После окончания школы-интерната ребенок  возвращается в то жилье, которое за ним закреплено, то есть в свою кровную семью. А родители его все это время  продолжали деградировать. Ребенок не  может долго  противостоять своей семье, а  уходить  ему будет некуда. В конце концов, ему не хватает  запасов сил  и он принимает образ жизни родителей.  

- Вы упомянули, что работаете с епархией? Я вижу, что и в наших детских домах служители религии зачастую частые гости. Не получается ли, что ребенку, который еще не может делать сознательный выбор, мы навязываем ту или иную религию?

- Считаю, что присутствие в детских домах служителей религии -  положительный момент, ведь сегодня в нашей жизни наблюдается какая-то  духовная пустота. Общение с верующими людьми восполняет этот дисбаланс. Я - светский человек, но вижу, как работают священнослужители, как они говорят о насущных жизненных  проблемах. Их язык доходит до сердца. И потом, мне кажется, мы должны сохранять традиции своего народа. Смоленск – православный город, а мы забываем традиции своих предков.  В данном случае я говорю  не о навязывании религиозных знаний, а о восстановлении культурных традиций. Я в свое время семь лет прожила в Казахстане – муж был военным -  и сегодня, когда после долгого отсутствия приехала к вам,  была удивлена большим количеством детей казахской национальности  в ваших интернатах. Ведь у  вашего народа очень сильны исторические корни. У казахов всегда считалось верхом неприличия, оставлять своего ребенка, внука, племянника. Его немедленно осудят люди,  его же  родня. Это было последнее дело – отказаться от своей кровиночки.

- А может, и  хорошо, что отказываются? В той же женской  колонии  сидят молодые женщины, которые убили (!!!) своих неродившихся детей. Мать убивает своего ребенка, а ей еще и подружка помогает. Вот и сидят в колонии вместе.

- К сожалению, в нашей жизни оказались порушены многие нравственные нормы, и если мы хотим оставаться людьми, необходимо их восстанавливать. Иначе наши государства обречены на разрушение.

- Как вам работалось на семинаре?

-На семинар приехали достаточно профессионально подготовленные специалисты. Приятно было видеть на нем представителей некоммерческого сектора. Эти люди, на мой взгляд, более мобильны, чем представители государственных организаций, способны быстрее претворить свои идеи в жизнь. Государственная же структура по разным причинам не позволяет быстро перестраиваться. Хорошо, что ваш президент Н.А. Назарбаев сделал ставку на поддержку  коммерческих организаций, ведь проблемы детей сирот – это проблемы общества. Тот, кто утверждает,  что они его не интересуют, глубоко не прав. Ведь ребенок рано или поздно выйдет из интерната, и мы будем  с ним общаться, и наши дети будут с ним общаться. И если мы сейчас ему не поможем, то еще не известно, в чью сторону – позитивную или негативную склонятся наши дети, которые будут находиться рядом с ним.

Мне было  приятно услышать на семинаре представителей бизнеса, в частности фирмы «Филипп Морис», которые занимаются долгосрочными социальными проектами. Это работа на перспективу. Хотя это  определенный риск, но и неоценимая польза для государственных структур. К сожалению, органы опеки сегодня не всегда справляются со своей задачей, а общественные организации могут поучаствовать в этом процессе и помочь им.

- Спасибо за интервью, Наталья.  Надеемся на долгосрочное сотрудничество с вами.

Интервью брала Людмила Мананникова.